Мы и они

Зато в «Новом Слове» есть страницы истинной, живой красоты и прелести. Старое, но вечное и простое как сама жизнь. У подданных Рюбецаля, во всех трех сборниках, нет ни единого вздоха, который был бы вполовину так пленителен, как строки смешных «обыкновенных» чеховских «Писем из Сибири». О, конечно, это не «новое слово!» Но это то, чему веришь, что было и есть. Милым, человечьим, – человечьим и Божьим, – веет от этих ясных страниц. И тайга тут воистину живая, а не бумажная декорация из театра Мейерхольда; и каждый поклон родным – улыбается.

«Мещанство и косность!» – пыхтя и коптя воскликнули бы «Факелы». Ну, нет, извините, господа: вашему аристократизму далеко до этого мещанства! И лучше быть святым, прекрасным и живым «мещанином» вроде Чехова, чем одряхлевшей собачонкой из репы в царстве Рюбецаля.

Можно бы привести много образчиков факельного и земляного «искусства» – того «оружия», которым эти воины борются против «косности и мещанства». Одни провинциальные перлы короля – Л. Андреева – чего стоят! Но пусть читатели сами потрудятся, – если захотят, если одолеют это длинное, скучное лепетанье. Да, завяла репка. Сезон прошел…

Будем справедливы – изданы все три первые сборника очень хорошо. Что ж, и за это спасибо. Если не читать – то посмотреть на них можно не без приятности, особенно на «Землю».

«Новое Слово» – не вышло. Смотреть на него нельзя. Вырвать из книги «Письма», приобщить их к полному собранию сочинений Чехова – а остальное… остальное все равно куда. Можно отдать в парижскую русскую библиотеку. Там только хороших книг нет, а то есть всякие. Эмигранты любят читать. Все сгложут с благодарностью.

Декаденты и сознание *

Бердяев – слишком серьезный писатель, для того чтобы разбирать и оценивать только что вышедшую его книгу «Новое религиозное сознание и общественность» на нескольких страницах. Ей нужно посвятить целую статью. В данный момент мне хочется только отметить интересное отношение декадентов и «декадентской прессы» к Бердяеву и его мыслям. На этом частном примере легко увидеть и общее отношение декадентов к мысли, а может быть, даже их отношение и к искусству.

Что к мысли наши художественные (декадентские) журналы относятся отрицательно – ясно видно из того, что они ее тщательно обегают. Бердяев чужд и враждебен им как раз с этой стороны. «Перевал» предоставил однажды свои страницы самому Бердяеву, но это была статья «все-таки о поле», да и то, в конце концов, оказалось, что статья Бердяева и «Перевал» остались разделенными, как вода и масло. В других журналах еще хуже: говорить о мыслях, о вопросах, затронутых Бердяевым, – вовсе запрещается. Не в направлении.

Но случилось однажды летом, что редактор самого «на-правленского» журнала не остерегся – и проскочила любопытная заметочка о Бердяеве и об искусстве. Критик неизвестный и, по всей видимости, прозелит своего «направления». Но тем интереснее. Новообращенные очень горячи и по неопытности, по самому усердию часто обнаруживают то, что более опытные скрывают. Таков и наш критик – г. Эллис из «Весов», только что посвященный, весь горящий «жрец искусства».

Г. Эллис нарушил молчание, хранимое декадентами об известных движениях мысли вообще, и о Бердяеве в частности. Он напал на Бердяева за его статью о декадентстве и общественности, напечатанную в «Русской мысли» (№ 7).

Обстоятельство это на первый взгляд кажется чрезвычайно маловажным. Неизвестный рецензент в непопулярном журнале написал несколько опрометчивых страничек. Да и стоит ли вообще интересоваться, как к чему относятся наши новейшие поклонники искусства?

А пожалуй, и стоит. Наша художественная литература в последнее время сильно выдвинулась, разделилась на особые течения, направления; каждое из них так или иначе претендует на свою идеологию. Направление, к которому принадлежит г. Эллис как ближайший сотрудник московских «Весов», считается наиболее серьезным, представители его считают себя самыми «новыми» и очень искренно борются с разными другими литературными теченьицами: с так называемыми «мистическими анархистами», оргиастами, с дионисианцами и пр. В их общей защите исторических и культурных устоев есть, конечно, своя, вечная, правда. Но ведь это – их отношение к прошлому. А каков же их взгляд на настоящее и будущее, где их движение, в чем их идеология и ее новизна?