Мы играли с огнём. Мистический роман, основанный на реальных событиях

Когда Джоанна убрала тарелки, все перешли в гостиную. Джоанне велели оставить посуду на завтра и присоединяться к ним. Так она и сделала, с улыбкой сняв фартук и распустив волосы.

Окно стояло открытым, за ним всё ещё моросил дождик, накрапывая по листьям.

Все расселись за столом, а мистер Салливан притушил лампы, оставив только слабое свечение.

– Я так понимаю, Мэгги, ты предпочитаешь работать в темноте?

Она бы предпочла, чтобы было ещё темнее.

– Да. Так лучше.

– Конечно.

– Уверена, у тебя и на это найдётся своя теория, Филипп? – сказала Эми с доброй улыбкой.

– Естественно. Но кому интересны мои теории?

– Мне, – сказала Мэгги. – Я не против послушать.

– Да, расскажи, – присоединилась Элизабет. – Раз уж собрался портить вечер, так не тяни.

Он покачал головой и сел за стол.

– Нет-нет. Ещё рано.

Мэгги пока так и не решила, что будет делать. Подождёт тишины, посмотрит, что за звуки издаёт сам дом, не заговорит ли с ней кто-нибудь.

– Мне тоже интересны ваши теории, мистер Салливан, – сказала Джоанна. – Если вам несложно.

– И мне, – повторила Мэгги. – О нас чего только не говорят, я не… я не обижусь, – она чуть ли не рассказала о теориях Кельвина, но от одной мысли о нём к горлу подступил ком.

Мистер Салливан поправил очки и задумчиво посмотрел на Мэгги.

– Что ж, – начал он, – меня интересуют несколько областей, которые могут касаться вашей работы. Первая говорит о том, что отдельные люди обладают необычным и редким даром. Способностью двигать предметы, не прикасаясь к ним и даже об этом не подозревая. То есть несколько человек могут увидеть, как падает книга, но тот, из-за кого она упала, знает о том, что сделал, не больше других.

– Ненамного правдоподобнее, чем разговор с духами, мистер Салливан, – заметила Элизабет.

Он рассмеялся.

– Знаю. Зато я уверен, что этому есть научное объяснение.

– Какое же?

– К сожалению, наша наука ещё не развилась настолько, чтобы целиком…

За столом только фыркали и смеялись, но Мэгги сидела прямо, не спуская с него глаз и стараясь не упускать ни слова.

– …Чтобы целиком это объяснить, но…

– Что это тогда за люди? – спросила Элизабет. – У кого такой дар? Почему?

– По моей теории, этому явлению более подвержены те, кто испытал некое искажение личности. К примеру, травма может что-то изменить в организме и порождать электрическую энергию. И эта энергия переносится по воздуху так же, как телеграфное сообщение – по проводам. В замкнутом пространстве она становится силой, способной передвигать предметы или даже вызывать звуки и визуальные галлюцинации, фантомы. Но сам человек с нарушениями в организме – он этого даже не знает.

Её как будто в чём-то обвиняют, думала Мэгги – очередное обвинение вдобавок к мошенничеству и колдовству, – вот только она пока не понимала в чём. Оттого что мистер Салливан делал это с добрым лицом, легче не становилось.

– Искажение личности? – повторила она. – Что может исказить личность?

– Ну, как я сказал, травма. Болезнь. Сильное переживание: гнев или скорбь. Полагаю, многие ваши гости пережили скорбь. Или, к примеру, некий переходный этап жизни, – он помолчал. – Скажем, взросление. Девочка твоего возраста, Мэгги, или возраста твоей сестры…

Мэгги качала головой.

– Нет. Это не объясняет того, что с нами случалось. Духи говорили нам то, чего мы не могли знать.

Он снова снял и протёр очки. Казалось, он задумался.

– Да. Это не полное объяснение. Но есть и другие идеи, другие открытия. К примеру, подсознание. Эта часть разума знает то, о чём мы сами не знаем, что знаем. То, что мы слышали, не заметив, или забыли, но оно вспоминается в разгар чувств…

– Нет. И не это.

– …или та возможность, что некоторые способны угадывать чужие мысли просто благодаря близости или физическому контакту. Предположим, что и наши мысли порождают электрические сигналы, электрическую информацию, и некоторые обладают уникальным даром улавливать эти сигналы без единого слова вслух.

– Я бы хотел взять книжки из вашей библиотеки, мистер Салливан, – заметил мистер Гаррет с широкой улыбкой. – Какие странные вещи вы читаете.

– Я бы сказал, не более странные, чем Библия, – ответил мистер Салливан. – А я считаю себя добрым христианином, – он перевёл взгляд обратно на Мэгги. – Но, понимаешь, Мэгги, я не считаю этот дар менее выдающимся, чем способность общаться с мёртвыми. Это всё равно редкое и исключительное явление. Наука полна чудес.

Стол ненадолго затих, слышался только шум дождя. Мистер Салливан старался выражаться мягко, но ей то, о чём он говорил, не казалось ни чудом, ни выдающимся явлением. Он говорил о больном разуме, которому нельзя доверять.

Вдруг мистер Салливан хлопнул в ладоши и рассмеялся.

– Но я по профессии кондитер! – воскликнул он. – Не учёный и не философ. И уж точно не священник. Поэтому прошу не обращать внимания на мои идеи. Давайте продолжим вечер.

Мэгги почувствовала, что все ждут её, но вдруг растерялась. Он что-то посеял в их разуме – что ей теперь сказать, чтобы не показаться каким-то недочеловеком с травмами и «нарушениями», который сам себя не контролирует?