Мы играли с огнём. Мистический роман, основанный на реальных событиях

Кейт подняла голову. Мэгги пыталась понять, что написано на её красном перекошенном лице, потрескавшихся губах.

– Попробуем с ним поговорить? – спросила Кейт.

– Что?

– Попробуем с ним поговорить? – она утёрла глаза и шмыгнула. – Вдруг он ещё здесь.

– Кэти…

– Я хочу с ним поговорить. Пойдём в салон. Вдруг он нас ждёт. Мы можем попрощаться.

– Я не хочу прощаться.

– Может, тогда он не уйдёт, останется, мы с ним будем разговаривать…

– Кэти, Кэти… – Мэгги со всей силы сжала руку сестры, чтобы та умолкла, перестала говорить, говорить такие вещи. Это же неправильно. Неправильно. Но ей тоже хотелось. Ещё столько нужно ему сказать. Вот бы поговорить ещё чуточку, пару часов. День. Минуту.

Её переполняла боль. Всё тело ослабло от боли.

– Пожалуйста, – молила Кейт, – пожалуйста, разреши с ним поговорить.

Она чуть не разрешила. Потом увидела через плечо Кейт, как к ним идёт Лия с каким-то незнакомым человеком, и поняла, что Лия не разрешит. Сейчас им предстояли другие дела, серьёзные и мрачные. А не девчачьи игры.

День не должен был продолжаться, но продолжился. Мэгги ушла к себе. Кейт пошла с ней и легла на кровать. Служанка принесла поднос с чаем и дольками торта, словно на день рождения. Поднос так и остался в углу – чай остыл, торт стал тёплым и сухим.

Кейт не хотелось на ужин, но Лия сказала, что так надо, и вечером Мэгги с Лией спустились вдвоём, сели за столиком в углу – рядом с двумя пустыми стульями.

– Он хочет, чтобы его похоронили на нашем семейном участке, – сказала Лия. Она держала вилку над тарелкой, но ещё никто не взял в рот ни кусочка. – Так мы и сделаем.

Говорят, как о погоде.

– Это он тебе сказал? – спросила Мэгги.

– Да. Он всё написал.

– Когда?

– Недавно.

– А как же… его родители в Рочестере?

– То кладбище закрыли. Там больше нет места, – она помолчала. – Может, мы ещё могли бы добавить на камень его имя. Но тело…

Она прервалась и посмотрела на тарелку.

– Я написала Дэвиду, – сказала она. – И Кельвин дал ещё несколько имён. Я написала и им. Вдруг захотят приехать на службу. Через несколько дней. Я договорилась, чтобы тело…

Вокруг по тарелкам скребли вилки, ели и разговаривали люди. Мэгги отрезала кусочек мяса и сунула в рот, заставила себя проглотить.

– Сегодня вечером приедет священник, – говорила Лия. – Он скажет пару слов перед тем, как увезут тело. А то не знаю, кого мы найдём дома. Всё-таки мы хороним его не на церковном участке, вот и решила договориться на всякий случай. Вечерняя служба – это немного необычно, но… тело нужно перевезти в Аркадию сегодня же, ждать нельзя. Короткая служба, потом похороны через несколько дней. У отеля есть знакомый священник. Видимо, здесь умирают не в первый раз, – она отложила вилку. – Может, от того, как здесь кормят.

– Священник.

– Методист.

– Кельвину бы не понравилось.

– Это утешит мать.

– Но Кельвину бы…

– Кельвин не верил в жизнь после смерти, и если он прав, то ему в любом случае всё равно, да? Я уже договорилась. Так надо. Это утешит мать.

Какое-то время они молчали, потом Лия положила вилку и отодвинула тарелку.

– Не могу есть.

Мэгги не помнила, чтобы когда-то приходила в церковь ночью. Здесь было странно. Холодно и слишком просторно для всего троих человек. Их уже ждал простой гроб. Она пыталась притвориться, что он пустой.

Снаружи стоял экипаж, и Мэгги подмывало выйти и попросить кучера присоединиться к ним, чтобы людей было побольше. Кельвин этого заслуживал. Хотя бы ещё один человек.

Они сидели в первом ряду, все вместе.

– На похороны придёт больше людей, – тихо сказала Лия, словно прочитала мысли Мэгги. – А это просто для приличия.

Священник немного запоздал – Мэгги показалось, будто его вызвали прямо с ужина, – и прошёл к гробу, не здороваясь. У него были длинные сзади редеющие и седые волосы, щекочущие шею, и близко посаженные глаза.

Не представившись, он прочистил горло и приступил.

Мэгги видела, как движутся губы, но слова словно исходили не от него. Они отдавались от стен. Священник всего лишь открывал и закрывал рот. Это было как смотреть на человека, который говорит под водой.

– Я есмь воскресение и жизнь…

Мэгги чувствовала, как подступают слёзы, но решила, что не хочет показывать священнику, как плачет.

– …Верующий в Меня, если и умрёт, оживёт[6].

От усилий, с которыми она сдерживала слёзы, в голове росло давление, перешедшее в боль, а из-за гула в ушах она почти не слышала слов. Надо слушать, думала она, надо слушать, и слушала, но ничего не слышала. Разве что биение крови в мозгу.

Священник проводил их до отеля. Незачем говорила Лия, но он настаивал.

Вошёл с ними в вестибюль.

– Благодарю за ваши слова, – натянуто произнесла Лия. – Это… замечательно. Очень успокаивает.

Священник кивнул.

– Надеюсь, вам стало легче. Он, разумеется, был методистом?

– О да, – откликнулась Лия. – Набожным методистом. Конечно.

– И жил праведно?

– Конечно.

– Тогда возрадуйтесь, ибо он на небесах.

Короткая пауза, затем Лия сказала:

– Мне пора укладывать младшую сестру, уже поздно, и она…

Кейт и так уже ушла от них к лестнице, вытирая глаза.