Мы искали друг друга

Они совсем забыли о времени. И не услышали даже, как в квартиру вошли. Встрепенулись, когда дверь, предусмотрительно запертую на защелку, тронули снаружи, и раздался женский голос:

— Саша?

Макс стал судорожно шарить свободной рукой по полу в поисках пледа. Саша прижала к его губам палец и прошептала:

— Это муля.

Затем громко сказала:

— Муль, у меня гости.

Она крепко обняла любимого, словно желая защитить от всех напастей.

— Никому тебя не отдам, милый мой…

Макс отвечал на Сашины поцелуи, мысленно сетуя на вечную непруху. Что за напасть: стоит ему лечь в постель с женщиной, как кто-нибудь обязательно начинает ломиться в дверь.

Они еще с четверть часа не отпускали друг друга и целовались. Точнее, Саша не выпускала Макса из объятий. Но… продолжение стало невозможным.

Саша, поднявшись, накинула халатик. Быстро привела в порядок постель, помогла Максу застегнуть пуговицы на рубашке. Поправила ему волосы и, поцеловав на прощание, выглянула в прихожую. Убедившись, что там никого, проводила гостя до лестничной площадки.

4

Прошел слух, что город наводнили беженцы-армяне, что все они, как один, богатые торгаши, и что им без очереди(!) квартиры дают. В «компетентных органах» потом утверждали, дескать, слухи эти распространяли некие эмиссары из Азербайджана, чтобы поквитаться с армянами за Карабах. Не исключалась и вероятность прямого участия зарубежных радикально-исламистских организаций, разыгрывающих «мусульманскую карту» в Средней Азии. Оппозиционеры же, заявили: все это — провокация московских властей и КГБ. Так или иначе, а в топку перегретого котла подлили керосину. Градус озлобления достиг критической отметки.

Двенадцатого числа перед правительственным зданием стала собираться толпа. Митинговали, орали: «Долой армян!», требовали, чтобы к ним вышел Главный. Ближе к вечеру настроение толпы переросло в ультрареволюционное. «Армянский вопрос» отошел на второй план. Под крики «Долой Махкамова*!» орда, подогревшаяся анашой, ринулась на штурм, толкая перед собой пустой троллейбус. В окна цековского здания полетели булыжники — оружие пролетариата, и бутылки с «коктейлем Молотова». Запахло жаренным. — ---------------- *) Прим. Махкамов — в то время Первый секретарь, глава Таджикистана (авт.)

В ответ из здания стали стрелять. Сначала в воздух, потом — на поражение.

Толпа отступила. Но не угомонилась, а покатилась по центральной улице, вымещая озлобление на всем, что попадалось под горячую руку. Перемещение неуправляемой орды сопровождалось хрустальным звонов разбитых вдребезги витрин, треском переворачиваемых киосков, возбужденными криками, воем и топотом.

Алишер, тот самый шофер, о котором рассказывал Максу Трофимов, случайно оказался на перекрестке возле ЦУМа. Он увидел, как из проема высаженной витрины какие-то люди вытаскивали коробки — грабили магазин. Алишер бросился к стоящему у стены милиционеру и закричал по-таджикски:

— Ты что, не видишь!? Смотри, что они делают!

«Страж порядка» только испуганно моргал. А потом и вовсе исчез, растворился в переулках.

Толпа постепенно рассосалась по боковым улицам. На время бесчинства прекратились.

В тот день Макс в город не выходил, и о случившемся узнал, когда вечером включил телевизор. На местном канале показывали одни и те же кадры: орущую толпу, троллейбус, используемый в качестве тарана, летящие пылающие бутылки, клубы дыма, валящие из разбитого окна, бегущих людей, опрокинутую будку «спорт-лото»… Диктор попеременно, по-таджикски и по-русски, говорил о «массовых беспорядках, спровоцированных хулиганскими элементами с подачи деятелей радикальных группировок».

Макс поспешил к телефону: узнать, все ли у Саши в порядке, не случилось ли с ней чего. Только напрасно он мучил телефон, пытаясь прорваться через шквал звонков. Телефонные линии, должно быть, раскалились докрасна и готовы были полопаться от перегрузок.

Впрочем, Саша дозвонилась сама.

— Как, там, у вас? У нас все тихо…

Макс подошел к окну. С улицы доносился лишь шум редких, в этот поздний час, машин.

Город засыпал, чтобы завтра проснуться другим. Прошедший день поделил историю города на «до» и «после». Он переживет еще не одно трагическое событие, будет получать и залечивать раны, быть может, он станет самым красивым и современным городом, а может, захиреет окончательно.

Вот только прежним ему не быть уже никогда.

5

Тринадцатого, с утра, на улицах было спокойно Только в центре появились БТРы, охраняющие Важные Объекты: госбанк, главпочтамт, здания правительства. Да еще очереди стояли в хлебных отделах магазинов — наиболее предусмотрительные решили запастись хлебушком.