Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов - продолжение

Трофеи были очень кстати – среди гарнизона форта Кроншлота мушкетов не хватало половине.

Петр Первый и его приближенные о таком шведском конфузе узнали с удовольствием немалым, только дивились — остров почти двести лет был шведским, а про промоину ту шведы и не знали, да и разведку когда провели, не удосужились ее до берега продлить... А промоины той сажени две шириной и глубиной сажень. Ну вот такое водяное несуразие, прихоть течения.

Впрочем, сейчас у меня нет никакого желания потешаться над шведами, сам такой же, хоть и дешево отделался.

Ну, относительно дешево.

С мокрыми портками – неуютно. Вдвойне неуютно то, что я понятия не имею – дальше—то что делать? Поглядываю искоса на напарника. Вообще—то в самом начале знакомства вызвал он у меня резчайшую антипатию, больно уж выглядел этаким пендрючистым аристократом на ровном месте. Но теперь моя антипатия несколько усохла и выветрилась.

Ну, не так, чтобы очень, просто сильное глухое раздражение стало чуток послабее. Немного стыдно себе признаться в том, что когда к нам приехали минометчики, мне этот безногий даже уже стал почти симпатичен. До того момента, как он, не моргнув глазом, отправился перехватывать дорогу героической засадой.

Потянув и меня заодно.

У меня весь опыт устройства засады – только когда во время прохождения сборов в институте на военной кафедре, приказали мне для оживления скучного марша устроить засаду на колонну разморенных студентов. Взял я отделение, прихватили мы холостых патронов и отправились по возможности незаметно, срезая изгиб дороги.

Тут и оказалось, что устроить засаду – не просто, сборы проходили под Мурманском. А там сопки сплошные, заросшие чахлой мелкорослой, но густой растительностью, вот и устраивай засаду – с одной стороны распаханные поля и если мы устроимся в придорожной канаве, то отойти никак не сможем, чистое самоубийство, а если на сопке, то либо ничерта не видим дорогу, либо сидим на склоне за камешками и опять же нас увидят в момент…

Время поджимало, сели мы на склоне, ничего лучшего не придумав и обстреляли второй взвод, впереди которого переваливался замкомвзовда—два Андрюха Зайцев. Взвод радостно заорал, обрадовавшись хоть какому—то развлечению и попер на нас, разворачиваясь в цепь.

— Пиф—паф, ты убит! – грозно заявил добежавший до нас Зайцев. Ствол его калаша дымился – на радостях замок—2 выпустил все холостые, что у него были. Рядом радостно вопили его подчиненные.

— Сам ты пиф—паф! Причем трижды! – гордо ответил я вставая. И нас всех погнали на дорогу офицеры, продолжать марш. Но в общем радости у меня после этого не возникло – хреновая вышла засада. Положили бы нас там, будь оно все на самом деле. Тем более третий взвод ловко выкатился нам в бок и тыл, да.

Потому не шибко я мнил себя стратегом. А что за полководец этот калека – мне тоже не известно, во всяком случае с моей колокольни лезть вдвоем черт знает куда – глупость и все. Ну я то ладно – мне еще и то стыдно стало, что в общем я не блеснул, да и праздновать труса при том, что безногий калека берется выполнять задачу, а я…

— Слушай, а ты что так безоговорочно поперся сюда в засаду? – немного неожиданно спрашивает инвалид, продолжая тем не менее внимательно наблюдать за окрестностями.

— Это в смысле чего? – искренне удивляюсь я.

— В смысле картошки дров поджарить. Избыток героизма, или просто дурак? Не, я не для того, чтобы обидеть, мне просто интересно. Интересно откуда такие берутся.

— Ну уж если б кто говорил, так не ты – тихонько возмущаюсь я в ответ, поворачиваясь к нему. Он не замедляет посадить меня в галошу поглубже, показав пальцем понятный знак – нечего мне на него таращиться, мое дело вокруг смотреть.

— Я—то сначала подумал, что ты из Охотничьей команды, крутой как вареное яйцо и всякое такое… А ты лопух лопухом, балбес балбесом. Но вот как под монастырь подвести – так только от тебя и жди подвоха – со злым недоумением вдруг заявляет калека.

— Ты что белены объелся? Ты ж вроде старший, да еще и это… – так же злобно огрызаюсь я шепотом.

— Что еще и это? На мои ноги намекаешь? – еще злее шипит блондин.

— Ну да, и про них тоже. Ты ж вона уже частью чистый терминатор, тебе отстреленные части тела отстегнуть – раз плюнуть и опять в бой! Чего ты завелся—то? – сбавляю я немного градус накала, поняв, что хватанул лишнего.

— Собака ты плюшевая, свинья мохеровая, кабан шерстистый – странно ругается напарник, с которым сегодня меня судьба спарила.

— Ладно, насчет ног, извини, в запале сказал. Но если инвалид не протестует против задачи, то мне с ногами – вообще стыдно. Так понятно? Тем более, что остальные мои в самой гуще, а я вроде как прячусь.

— Значит дурак – уверенно резюмирует калека уже немного спокойнее.

— А хоть и так. Ты—то шибко умный. И чего тут развел психоанализ? – огрызаюсь я, но без особого запала.