Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов - продолжение

- Ага. Я еще в детском саду анекдот слыхал о том, как представителей разных национальностей попросили написать книгу из жизни слонов. Англичанин представил кожаную книжку со статистикой и таблицами 'Торговля слоновым бивнем и ее роль в английской экономике', немец, прикатил на тележке многотомный труд 'Введение в жизнь слонов', француз - 'Любовь у слонов', американец - карманный справочник Херкимера 'Все о слонах', наш выдал советскую 'Россия - родина слонов', и дореволюционную - вместо книги на подносе принес записку с ятями и ерами 'Страшно болела голова, и весь вечер мешали гости и слуги'. Чушь это все, духовность. Сколько человек вскрыл - ни у одного не нашел, так что сужу по виденным перед Песцом творениям - верх креатива у высокодуховных - голая волосатая жопа на сцене. Лучше пусть Аверченко читают.

- Его-то зачем?

- А наглядный фейл еще того времени борца с системой. И выкинули его на помойку, он потом обижался, что призывал революцию, девушку в красном платьи, а явился амбал и напинал заслуженному борцу по заднице. И так ведь и не понял, что заслуженно получил по горбу лопатой. Скажешь нет?

- Рад был бы возразить, но на прошлой неделе как раз с одним таким общался. Не угомонились. Уже вроде все рухнуло, но нет, надо доламывать ради свободы. Настоящий такой селфмейдмен, ага. Сам образование получил, сам стал специалистом, все понимает, потому спорить с ним быдлу нельзя.

- А ты что? Полез в карман за словом? - хмыкает братец, отправляя коротенький окурок в урну.

- Нет. Просто спросил - сам он построил здание института, оснастил классы, выучил профессуру, которая ему знания вбивала, оборудование там всякое изобрел, теории доказал, методики составил и учебники для себя написал, молчу уж про канализацию в институте и водопровод в столовке - вспоминаю я недавнюю перепалку.

- И что ответил?

- ОН не снизошел. А я ему прописал дополнительно хлористый кальций по ложке в день.

- Мелко, Хоботов!

- Да я знаю. Но не удержался.

- Ну, ладно. Живи долго, а я пойду. Работы много, а нас, судмедов мало осталось на все про все. Оно, конечно, сейчас попроще, но все же офигеть можно. Хотя вспоминаю пиковые случаи тогда все равно с ностальгией. Вон помню прокорячился до полуобморока, когда один фрукт по синей заре пошел с топором обидчика курощать, тот ему долг не возвращал. Ну и зарубил пятерых посторонних. Вот где писанины было... А все равно - ностальгия. Бывай!

Завидую я своему братцу, все у него вот так - просто и по полкам разложено. "Режьте черного, он жирнее!" одним словом.

Мне в этом плане сложнее. Не скажу, что братец обладает синдромом Даннинга - Крюгера, это когда чем меньше человек знает, тем больше он самоуверен и не подвержен никаким сомнениям, но что есть - то есть. Раз что решил, то без экивоков. А я вечно себя ругаю за мысли про то "а может вот так было бы и лучше!" И часто это просто мешает.

Главная принять сразу не может, приходится подождать минут десять. Сидеть на стуле в приемной как-то нудно, по своей привычке вываливаюсь в коридорчик, прогуливаюсь. Секретарша обещает позвать, как только - так сразу.

Бывает, что мысли и ассоциации приходят в голову непонятно каким путем, но иногда удается отследить - откуда у мыслей ноги растут. Потому непойми откуда пришедшие воспоминания о славных студенческих годах и о бурной работе моих приятелей - однокурсников в мрачных подвалах анатомического корпуса ясно дело вызваны упоминанием братца о его клиентах оттопоренных когда-то.

Никто бы и не заподозрил, что субтильные обычные студенты, подрабатывающие старлабами на кафедрах анатомии и оперативной хирургии вполне годились бы в викинги или палачи. На кафедрах в плане практической работы студентусы отрабатывали владение скальпелями, пинцетами и всем прочим набором никелированной инструментщины.

Надо же понимать будущим врачам, что у человека внутре. Вот и отсепаровывали мышцы, выделяли нервы и сосудистые пучки на анатомии, а выше - в оперативке более старшие курсы браво удаляли аппендиксы, делали трепанации черапа, ампутации и всякие прочие простенькие хирургические операции. Понятное дело - на человеческих трупах, добротно законсервированных в подвальных ваннах с формалином и доставляемых на грузовом лифте в учебные комнаты. Поговаривали, что там, в глубинах ванн, можно было найти еще померших немецких военнопленных, но полагаю. что это были одинокие старики и старухи из богаделен. Кем бы ни были покойники, но после студенческой работы их тела разлохмачивались до такой степени, что более никуда употреблены быть не могли.

У института был договор с кладбищем и отслужившие свое трупы периодически увозили хоронить. Нюанс был в том, что транспортом для такого дела был полудохлый каблук-"москвич", куда гробы не влезли бы точно, да и финансово даже в советское время выгоднее было доставлять на погребение компактные ящики.