Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов

Тоже хорошо, ничего не скажешь.

Потом вспомнил о толстухе с пацаненком, что остались валяться у входа, перешел к окошку на фронтоне, отогнул держащие раму ржавые гвоздики, тихо вытянул раму и аккуратно высунулся посмотреть, что там внизу творится. Пацаненок куда—то делся, а на толстухе пировало двое — такой же толстый мужик, по — лягушачьи сидящий на корточках да шугаемый им, но упрямо возвращавшийся к отвратительной жратве шакалистый ребенок, чуть постарше вчерашнего выродка. Сперва Витя испугался, что это вчерашний опять не успокоился, но, присмотревшись повнимательнее — понял, нет, точно другой. Значит, придется того вчерашнего искать, нож терять жаль, хороший нож—то оказался.

Перешел к Ирине, она отстранилась от смотровой дырки, подвинулась, давая ему место. Посмотрел сам. Трое сидели около водителя—дальнобойщика. Труп тупо, неестественно дергался, мертво шевеля конечностями, когда от него отхватывали куски. Кушают, стервятники.

Виктор тщательно проверил оружие, еще раз проверил патроны. Убедился, что их за ночь больше не стало, вздохнул.

— Сейчас начну чистить. От входа. Смотри, как твои упыри себя поведут. Если на выстрелы пойдут — хорошо. Тогда я их всех у дверей и сложу. Все, пошел.

Подошел к окошку, выглянул. Все те же все там же. Подышал поглубже, оглянулся на напряженно глядящую в дырку жену, передвинул на брюхо кобуру, приложился к ружью и вбил расквашенную башку толстяка в рваное мясо толстухи. Дальше пошло быстро и неправильно, пацаненок вскинул башку, и с места свечой прыгнул вверх, чуть не схватив мелькнувшими в воздухе ручонками отшатнувшегося испуганно Витьку. Тот даже и выстрелить не успел. По кошачьи извернувшись зомбеныш вцепился грязными когтишками в карниз, но старый рубероид пополз лоскутом и забраться на покатый узкий карниз зомбенку не вышло. Витька, опомнившись от испуга, тут же снова высунулся и чуть не вплотную влепил заряд картечи в мертвое личико. Окончательный трупец свалился вниз, содрав лоскут рубероида и несколько старых дранок, на которых рубероид и лежал.

Стрелок быстро дозарядил ружье, одновременно окликнув жену. Та повернула к нему бледное, встревоженное лицо и почему—то очень тихо сказала: «Одна побежала в лес, другой жрет, а третий — прыгнул. Так люди не прыгают, как он сиганул».

— Знаю. Видел уже такое, куда он прыгнул?

Ирка не успела ответить, что—то тяжело шмякнулось на крышу сарая рядом с домом и тут же, захрустев ломавшимся под тяжестью шифером — на скат крыши дома, прямо над головой Витьки. Пару секунд Виктор судорожно думал — грохнуть наобум сквозь крышу или нет, дальше думать не пришлось, так как тот, кто ломал шифер, не удержался на крутом скате и вместе с ломаным шифером грузно свалился вниз.

Тут же зашелестела трава — прыгатель пошел вдоль стены. Осколки шифера еще шуршали, ссыпаясь вниз, а Виктор уже увидел из окошка этого резвака.

Нормальный человек, свалившись с крыши, сломал бы себе ногу, а мертвая пакость — хоть бы хны! Они увидели друг друга одновременно — мертвяк шел, задрав голову, а дальше зомбопрыгатель стал стремительно приседать для прыжка, а Витя тут же сверху влепил ему в башку заряд. Зомби как присел и так и остался сидеть.

— Еще один готов — оповестил Ирину муж.

— Сколько их еще осталось?

— С десяток.

Грохнуло, потом еще раз.

— Не зря учился по тарелочкам стрелять, парочка шерочка с машерочкой на огонек забежали.

— Снес? — не поворачиваясь, спросила Ирка.

— А то ж! — с оттенком гордости ответил Витя, запихивая в ружье толстенькие и тяжелые цилиндры патронов. Удачное начало немного утешило, не так вроде все страшно и выходило.

Глядя на мужа, и Ирина решила приложить руку к зачистке. С ее стороны виден был только один мертвяк и сидеть, любоваться на то, как эта мразь жрет труп дальнобойщика было тошно. Проблема была в том, что для помповушки расстояние до мертвяков было далековато.

Нет, так—то вроде и близко, да без приклада толком не уцелишь, не получится, а Витька небось еще и наорет, что патрон извела зря. И правильно наорет, патронов и впрямь мало.

Видя, что мужу не до нее, Ирка отложила свое ружьишко и взяла в руки автомат. Несколько настороженно осмотрела его. Муж относился к этой, как он ее называл «ментовской пукалке» с явным пренебрежением. Отчасти это передалось и Ирине, потому что в оружии муж разбирался куда лучше, чем она. Собственно она точно знала — чем больше патрон и длиннее ствол — тем оружие мощнее. С нарезным было посложнее, но и там правило годилось. То, что укорот, который муж еще величал «маминым членом» и «окурком» был по словам того же мужа «сильно ношенным, но мало стрелянным» тоже уважения не доставляло. Он и впрямь выглядел невзрачно — металлические части снаружи протерты до белизны от длительного таскания прежними хозяевами, а накладки уже потеряли весь почти лак и выглядели как—то очень по—фанерному. Вчера, лупя очередями по Фиолетовому Ирина отметила — слабенькая отдача у этого агрегата, что опять же не прибавляло уважения. Она же уверена была — чем сильнее отдача — тем сильнее пушка. Ну да отогнала Обжору, уже хорошо.