Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2)

— Тигр оказался совершенно исправен, заправлен, были патроны к пулемету, вот снарядов оказалось маловато, да с рацией разобраться не получилось, связи по ней не наладили, хотя она вроде и была исправна. Возникла мысль, воспользовавшись темнотой использовать трофей и устроить пробку на проходившем неподалеку стратегически важном шоссе. Опытный мехвод Лозовский оказался вполне готовым вести и этот танк, набрали самых опытных танкистов в экипаж и дернули на Тигре к шоссе. Мимо заслона немецкого удалось проскочить, по своему они стрелять не стали, а на шоссе вклинились в сплошную колонну прущих из мешка грузовиков, тягачей, повозок и всякого разного, что бежало потоком, как зверье от лесного пожара. Застенчиво и невинно танкисты стали давить и спихивать с шоссе подворачивавшиеся под гусеницы машины и повозки, в обстановке общего беспорядка это проходило без особых последствий. Но надо было устроить надежную пробку, а на ровном месте битые и давленые машины препятствием не становились. Слишком просто их сдвинуть и спихнуть в кюветы, освобождая полотно дороги. Вот когда выехали на участок, где дорога довольно круто спускалась в низинку, а по противоположному склону осторожно на пониженной передаче карабкались тягачи с пушками на буксире — поняли, что это именно то, что надо. Из-за сложности подъема по скользкой дороге в низинке скопилось много техники, сзади тоже напирали. А выезжать было непросто, да еще и артиллеристы раскорячились и замедлили процесс. Мнацаканов со товарищи начал с штабной машины, из которой то и дело выскакивал руководивший переездом офицер. Для начала раздавили машину с руководителем, который еще пытался махать руками, когда его машину стали плющить — не мог себе представить, что это Иваны. Потом открыли огонь по тем, кто взбирался по противоположному склону и изрешеченные пулями тягачи, под грузом пушек съехали обратно, там где запертыми оказались другие машины и повозки. Кто мог — пытался объехать. Тем более сразу не поняли с чего это МГ заработал. Когда поняли — рванули кто куда и завязли намертво в снегу на обоинах шоссе. Что-то загорелось, что-то сцепилось железом накрепко. А Тигр молотил и молотил, создавая в низинке кучу покалеченной техники, намертво забившую шоссе. Развернулись, добавили тем, кто сгрудился сзади танка. Пробка получилась добротной, ее потом наши саперы три дня разгребали, так все перекрутилось в этой низинке. Началась паника. Тигр, потратив весь боезапас до нуля, и убравшись подальше от места побоища, опять же проскочил мимо немецких орудий. На этом везуха кончилась, потому как наши насовали в Тигр снарядов, когда утром танк стал выбираться к «своим». Пробить не пробили, но экипаж контузили добротно, а уж Мнацаканову после недавней контузии совсем солоно пришлось. Тигр опять захватили как трофей, удалось обойтись без жестких мер, разве что те, кто танк опять захватил, сильно расстроились, что в нем уже сидят те, кто поспел первыми. Мнацаканов еще пытался доложиться начальству, но был так плох, что и говорить не мог, мычал что-то, а потом свалился без чувств, чего потом сильно стыдился. В общем не по-кинематографически триумфы получились. Разве что для кино сгодился бы эпизод, когда перед отправкой в госпиталь Александра навестил комбриг Проценко и убедившись в том, что подчиненный оглох совершенно и не может понять, что ему в ухо кричат, нарисовал перед ним на снегу характерные контуры Звезды Героя.

Павел Александрович переводит дух.

— Впечатляющие танцы, похоже были — отмечает Серега.

— А у меня тут в этой самой котовасии прадед участвовал — говорит Енот, по-прежнему вертя в руках ятаган.

— Снятие блокады? — уточняет музейщик.

— Ага. Молокососом восемнадцатилетним. Полуторку водил, шофер. Вез какое-то добро, наскочил на дороге на нескольких выбирающихся из окружения фрицев. Они по нему несколько раз бахнули, он в ответ из нагана подобранного в окно пальнул и по газам. В общем шумная, но бестолковая встреча.