Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2)

— Похоже, тебе не понятно, что организм стоит дороже сотни патронов. Это же не то, что в самом начале, когда патроны поштучно считали, сейчас-то снабжение со складов вполне налажено. А на складах патронов на наш век хватит. Не куркульствуй по мелочи — вразумляет меня Серега, а остальные компаньоны усмехаются. Ну да, уже и подзабылось, как мы считали каждый патрончик, как с Сашей делали сами патроны, как в самые первые дни Беды Николаич выторговал на несколько сотен патронов у артмузейского начвора аж три уникальных ствола, в том числе и вспоминаемую мной с теплотой "Рыжую Приблуду" — ТКБ. Сейчас-то несколько сотен патронов вообще пустяк, особенно если они ходовых калибров, которые запасены миллиардами. Но это у нас в Кронштадте, благо есть возможности и силы и склады к рукам прибрать и транспортировку наладить (а это все и поврозь и вместе — сложно и хлопотно). В той же деревне, где мои родители обосновались — с патронами куда как строже, хорошо удалось подбросить им с авиеткой и оружия и боеприпасов, а то сидели с пятком стволов на всю кучу сбежавшегося народа. Да еще каких стволов — я помню, что за ржавая копанина была у моего отца. Однозарядная, ага. С вышибанием гильзы шомполом. Ударами полена по шомполу. Мрак. Но по тамошним условиям — и это было куда как лучше голых рук. Это вот в компьютерных играх хорошо — и оружия можно таскать кучу на себе, и боеприпасов и даже со всем этим бегать. На деле и оружие — весомые тяжелые железяки и патрончики весят очень злобно. Те же стволы и патроны, которые перебрасывал я с авиеткой родителям весили очень весомо. Пока загружали и выгружали — уставали. Особенно солоно пришлось с симоновскими карабинами — они хоть и карабины, а доводльно длинные и неудобные в тесной кабине. А еще обоймы к ним, да патроны…

— Одни убытки — вздыхаю я и начинаю выщелкивать из магазинов унитары. Пока — на расстеленный на бетонном блоке брезента кусок. Выкинуть их я и так успею. В танке оказывается некоторый запас как раз таких же — покрытых зеленоватым темным лаком 7,62 на 39. Оттуда и черпаю.

— Не все коту масленица — посмеивается Енот.

— Погоди-ка, ты же тут все время сидишь. Вот чем ты растрофеился? — напускаюсь я на него.

— Помимо танка — вот — и Енот кивает куда-то внутрь баррикады.

Нагибаюсь, смотрю, как он откидывает плащ-палатку, прикрывающую пару десятков обрезов — сделанных из охотничьих стволов. Очень бандитское оружие, хищно-зловредное с виду. Ничего хорошего от таких штуковин не ожидаешь, заведомо враждебное какое-то оружие.

— Это ты как успел? — искренне поражаюсь я.

— Коммуникабельность, искренность в обращении с другими людьми и добродушие — вот чего не хватает вам, лекарям. Именно потому вас и арестовывают посреди похода за награбленным. Вот посмотри на меня — мне все принесли прямо сюда и подарили совершенно даром — с видом безгрешного святоши поучает меня хромой.

— Не, ну я ж серьезно! — выговариваю я в ответ.

— Он ментам дал положить на видное место пару пулеметных лент и твой ятаган. Похоже это телевизионщикам особенно понравилось. Этакое проявление азиатской дикости посреди кучи трофеев. Вот за это десятком обрезов и отдарились, им-то это железо вообще-то никак не нужно, своего ментовского хватает — сдает хромого с потрохами простодушный Серега.

— Погоди, погоди, их же тут вдвое больше! И вот под ними — я перегибаюсь через бетонный блок, сдвигаю несколько обрезов сверху и вижу удививший меня раньше в куче трофеев оттюнингованный дурацкий «Борз» с нелепой для этой пукалки раскраской и всякими пониовыми приблудами, которые на короткоствольной плевалке смешно смотрятся.

— Божий промысел! — молитвенно поднимает очи к небу Енот и тут же совершенно другим голосом требует, чтобы я перестал царапать ценное оружие немытыми когтями.

— Ну и нафига тебе эти железяки? — удивляюсь я.

— Мне просто они нравятся эстетически. Они красивы сами по себе — ханжески тупит глазки хромой эстет.

— Самый ходовой товар на рынке — со своей стороны поясняет Павел Александрович.

— А, ну тогда понятно. Но мне инженеры обещали позднее трофеи передать.

Вместо ответа Енот оттягивает пальцем край моего кармана, на максимальную ширину и подмигивает.

— Это ты к чему? — отвожу я его грабку.

— Так держи карман! А можешь еще шире! — ухмыляется хромой.

— Не ну я же все-таки задания-то выполнил. И безногий этот тоже в курсе.

— О, наконец нашелся верующий в Справеделивость! Люди, дивитесь!

Мне неприятно чувствовать себя облапошенным. Хотя и не удивлюсь, если все трофеи, например, по наущению Чечако возьмут как компенсацию за утерянную в лесу радиоаппаратуру.

— Ну а вы, Павел Александрович, чем тут разжились? — перевожу я разговор на музейного служителя.

— Двумя расчетами минометов разжился — улыбнувшись отвечает он.

— Ну то есть тряхнули стариной?

— И ею тоже. Но для меня главное — ученички отработали на твердую тройку, а это замечательно — спокойно отвечает он, прихлебывая из фляжки.

— То есть как? Вроде бы все отлично прошло?