Мы карелы

Его «рота» приблизилась не спеша. Мужики шли оглядываясь, перебегая от дерева к дереву, готовые открыть огонь в любую минуту. Юрки поднялся и пошел к поваленной сосне, из-за которой его обстреляли.

Остановившись над убитым, он хотел по привычке перекреститься. Поднял руку и тут же опустил ее, так и не перекрестившись. Он узнал в убитом финского солдата, давшего честное слово, что уйдет в Финляндию и больше никогда не появится в Карелии. Вот оно, их честное слово. Этот человек получил по заслугам, и ему, Юрки, не нужно просить прощения у всевышнего за содеянное им. Двое павших лежали рядом — сосна и человек. Поваленное ветром дерево не хотело расставаться с землей, вскормившей его, и цеплялось корнями за нее, а человек скорчился так, будто собирался отползти прочь от этой земли и убежать от смерти.

— Не вышло по-хорошему, — огорченно заключил Хуотари Пекканен, подойдя последним к сосне.

— Да, мужики, мир кончился! — подтвердил Юрки.

Они возвращались в деревню, когда увидели бегущего им навстречу Сантери с винтовкой в руке.

— Что, уже все? — спросил он разочарованно. — Меня не подождали?

— Да вот они не захотели тебя ждать, — Юрки показал большим пальцем через плечо. — Где ты пропадал?

— Был в Понкалахти, в Венехьярви, в Войнице. Там народ поднялся на войну. Так что, мужики, мы не одни теперь.

Сантери говорил с такой горячностью, что можно было даже усомниться в правдивости его слов… Но Сантери говорил правду. Это подтверждает и сохранившийся До наших дней пожелтевший документ: