Мы лучше

– Невозможно определить, какая идея, превратившаяся в действие, запустила цепь событий, начало которой незаметно в общей картине, происходящей в дальнейшей истории. Это та уникальная красота, которая появляется в стараниях увидеть события, которые, возможно, уже никогда не произойдут, но знания о них даруют вам возможность на второй шанс. История – это как дорога, протаптываемая на ощупь, с возможностью оправдать события, что, кажется, произошли по вине случайности, но многими определяются как судьба. Я не верю в судьбу, я верю в выбор. Как сказал один человек, давным‑давно: «Несомненно, важнее, как принимает человек судьбу, нежели какова она на самом деле», – Людвига слушали все, но говорил он на самом деле лишь одному.

Бенджамин ознаменовал окончание подготовки, подтвердив готовность: "Можно начинать с минуты на минуту». Направляясь к машине времени, Людвиг наблюдал за каждым, но лишь мысли Итана, прячущегося за многозначительным взглядом, он понимал четко и ясно, а именно – принятие обязательств и надежда на лучшее. Но Людвигу пришлось все же оправдываться перед теми, чьи интересы не были до конца удовлетворены, в частности, перед Майей, которая вела его к машине времени, все еще забрасывая вопросами по истории, требуя дать хотя бы примерные даты и ориентиры в будущих событиях, пусть и отдаленно понимая, что он уже все сделал. Артур в это время подошел ближе и, протянув руку Людвигу, получил ожидаемое ответное прощание. Бенджамин и Кристофер были в метрах пяти от остальных, и пока первый подготавливал запуск, второй молча стоял позади него.

– Для меня была честь знать вас, Артур Конлон. Знать вас всех, – он оглядел всех вокруг, кроме Итана, который стоял поодаль, закопавшись в своем мире, – вы, люди – уникальные творения природы, чей замысел мне, как и моему народу, увы, не понять, не ощутить. Я хочу сказать спасибо, – Итан поднял голову и уловил многозначный взгляд Людвига в его сторону, тот самый, одобряющий и полный веры, – за создателей моей модели, моего конечного вида, что развивался от простых механизмов долгие столетия. Мы лучше, чем можем быть.

– Что если то будущее, в которое ты попадешь, будет другим, или вдруг оно станет ещё хуже? – Майя не могла сдержать переполняемое ее любопытство.

– Скорей всего, там меня не будут знать, но я буду знать их, и уверен, что консенсус будет налажен, но спасибо за заботу Миронова Майя, это приятно, вы – хороший человек, я очень рад нашему знакомству.

– Я хочу выразить благодарность вам, Людвиг, – произнес Конлон, – за ваше благоразумие и понимание сложившейся ситуации.

– Не обязательно все должно быть так, как вы ожидали, хотя вы и имели полное право на это. Я надеюсь, что смог показать пример мира, который возможен, но только путь к нему в моей истории получился слишком извилистым, что я бы хотел исправить, но отдаю эту честь полностью в ваши руки, мистер Артур Конлон. Мне интересно, а что если бы я отказался уйти с миром?

– Мы оба знаем, как бы мне пришлось тогда поступить.

– Разумеется. Но, знаете, все то долгое время, которое я посвятил изучению истории мира, в котором жил, меня не покидало ощущение или, я бы даже сказал мнение, насколько я лишний в нем. Не в плане событий, происходящих в вашем далеком будущем, не из‑за отсутствия возможности увидеть и поговорить с создателями, а по причине того, что окружающий нас мир живет сам по себе и находит путь к жизни независимо от условий. А я, как и все представители моего народа, лишь машина, не способная к регенерации, или к пониманию искусства, к искреннему проецированию наших мыслей, идей и чувств в нечто уникальное. После встречи с вами я, возможно, впервые чувствую себя полноценным живым существом. Как я уже говорил, людей давно нет в моем мире, но, надеюсь, они есть в том, который ждет меня.

– Надеюсь, там будут хорошие люди, – сказала Майя, получив в ответ скромную улыбку.

Процесс был запущен, части машины внутри большой сферы стали раскручиваться, создавая вибрацию и шум, по которым можно было отследить степень успеха процесса.

Бенджамин следил за приборами и показателями компьютера, и лишь на несколько секунд пересекся с взглядом Людвига, молча смотревшим прямо на него. Он лишь кивнул и скромно улыбнулся, как тот, кто прощается с другом. Бенджамин не переживал, что Людвиг покидает их время, он был рад, что все происходит без каких‑либо проблем, как внутренних, так и внешних. Мысль о том, что его изобретение, на создание которого ушла вся его жизнь, смогла привести сюда робота из будущего, который представлял совершенный мыслительный механизм, безмерно радовала его. Внимание отвлекли показатели машины времени, доходящие до критической отметки, напоминающие те же показатели, приведшие Людвига сюда. Последнее услышанное им был немыслимо громкий крик.

19