Мы лучше

– Я не суеверный человек, мистер Дентон. Вопросы судьбы и веры не касаются меня по простой причине: практичность. Я был так воспитан, так я воспитал своих детей. Возможно, это веление судьбы. Он здесь, дабы нам больше не совершать ошибок. Я задаюсь вот каким вопросом: если это судьба, то почему сейчас? – Кристофер молча смотрел на Артура,– я не специалист в науке, у меня другая профессия. Но кто‑то давным‑давно сказал «любая достаточно развитая технология будет неотличима от магии». И вот я думаю, если все так, как утверждает Людвиг, что такого мешает им или ему совершить скачок куда раньше, чем сейчас? Ведь, как я могу судить по своим скромным представлением о законах данной сферы, будь в каком‑либо возможном будущем эта сфера такого уровня, что нам будет казаться магией, то наши судьбы, как и всего мира, уже были бы переписаны, и куда в лучшую сторону, чем сейчас. Неужели путешествие во времени, единичный и уникальный случай? Я думаю, нам надо знать свое место, и оно, как это не печально, далеко на последних рядах. Поправьте меня, если я не прав, Кристофер. Можете считать это страхом, ведь я, пусть и не положено, но сознаюсь в этом, прекрасно понимая отсутствие механизмов и систем контроля за последствиями иного выбора.

– А что, если другого шанса нет и не будет? Что если это – как дорога в один конец, и потом мы будем сокрушаться от собственных решений? А ведь исправить все можно уже завтра, условно. Вот оно, прямо перед нами, возможность переписать грядущую историю. Откуда мы знаем, что будь то, о чем вы говорите, об этой «магии будущего», это не произошло уже? Вдруг сейчас происходит самая простая вещь для истории, но которая нам кажется немыслимым, именно из‑за страха перед необъятностью и последствиями? Что, если мы для него лишь один из вариантов, и мешает нам стать чем‑то большим, именно страх? Кто знает, какой это по счету у Людвига вариант прибытия в прошлое, не задумывались об этом?

– Множество интересных вопросов… и крайне необычная теория. Но не практичная. А знаете почему, Кристофер? Потому что для него, возможно, происходящее здесь и сейчас, лишь одно мгновение, лишь вариант из сотен и тысяч, я допускаю это. Но для нас, для меня и вас, история, происходящая сейчас – единственная. Она уникальная для нас, и как только мы потеряем ценность нынешнего, то потеряем самих себя, вместе с грядущим. За неимением родного дома, простым языком говоря, мы все будем лишь блуждать, не сделав ничего полезного для тех, кто нам дорог и близок. Людвиг, как я смел заметить, живет историями, будущими или прошлыми, не важно, но его не интересует настоящее, если вы могли заметить, иначе, мы бы не были знакомы с ним.

– Возможно, вы не знаете, – словно выговаривая заготовленный давным‑давно текст, начал Кристофер, стараясь придерживаться нейтрального тона, – но семь лет назад я потерял жену и двоих детей… Они летали в отпуск на теплые берега красивого моря. Обычное дело обычного дня. Случилась поломка одного из двигателей, пилот не справился с управлением, они упали… все семьдесят один человек погибли. Вы, наверняка, слышали про это крушение, – Кристофер замолчал, выдыхая и стараясь не погружаться в трагические воспоминания, но вскоре резко начал другим тоном, – причина, по которой я решил вам это рассказать, очень проста. Я предпочитаю думать о возможностях здесь и сейчас, иначе можно закрыть ЦРТ и отдаться волю случая, гадая до скончания веков, чего мы принесли больше: вреда или пользы. Все имеющееся у меня – это работа, которая была единственным спасением, единственным местом, дарующим мне веру в то, как близко мы можем быть к избавлению от подобных трагедий. Проект Бенджамина был, как бы это так сказать – несбыточной мечтой, надеждой, которая давала силы и знания продолжать делать свое дело, несмотря ни на что. Создать немыслимое, самое сложное и кажущееся невозможным – это значит перелистнуть страницу истории, где существовало понятие непредвиденных последствий, где каждый может быть уверен, в том, что его судьба, как и жизнь его родных и близких, находится под чутким контролем, чего‑то или кого‑то, не позволившего случится ужасам. Центр развития технологий ведь об этом и говорит по всему миру, даже там, где это не нужно: «У науки не предела». И вот мы сделали это… Бенджамин сделал это, хотя никто и не верил, да и я сам иногда все же сомневался, не зашел ли я слишком далеко в своем горе, веря, как и он, в возможность объять необъятное. Он сделал это… но как будто ничего и не изменилось. Если не использовать каждый шанс для предотвращения ошибок человеческого фактора, катаклизмов или конфронтации мыслимых и немыслимых, случившихся по воле судьбы или неправильных решений, то какой смысл от полумер, – Кристофер закончил несколько грубо, говоря все это словно для себя самого. Уже не обращая внимания на Конлона, он встал и просто пошел по направлению к Бенджамину.

18