Мы, монстры. Книга 1. Башня (СИ)

Эйра купалась шумно. Вздымала брызги. И те, сверкающие, летели драгоценными камнями во все стороны.

И несколько из них - в лицо Заррэту. Лишь тогда она его увидела, но не смутилась - широко улыбнулась.

- Эйра, - сказал Заррэт и сел на берегу. - Возвращайся. Людям нужна Любовь.

- С каких это пор тебя волнуют люди? - удивилась Эйра.

- Меня волнует их кровь, - сказала Заррэт. - Многие войны начинают во имя Любви. Нельзя, чтоб Любовь была забыта.

- Так ты голодный? - сочувственно спросила Эйра. - Тебе крови мало?

И выбралась на берег, нагая, упругая, одним кошачьим прыжком. И мотнула головой, стряхивая мириады сверкающих брызг с взъерошенных рыжих волос.

Это - короткие рыжие волосы - было самым болезненным напоминанием о Затхэ. Эйра отделила, оторвала кусок себя, а теперь - его не стало.

Заррэт сбросил плащ, накинул ей на плечи, и она с недоумением уставилась снизу вверх. Она была маленькой, нежной и совершенно неуместной рядом с Заррэтом. И плащ его был ей тяжел и тоже неуместен на его плечах.

Так думала Тэхэ, глядя на них из зарослей.

Заррэт, отважный, сильный и честный, не должен путаться с глупой девчонкой. Если уж выбирать из них, сестер, куда уместнее рядом с ним выглядела бы сама Тэхэ. Он, единственный из богов, кого понимала с полуслова, чью силу уважала, мог бы стать ей верным боевым товарищем. Или больше.

Тэхэ никогда не задумывалась о том, чтобы навредить кому-то из своих, но всегда думала, что, если битве между ними суждено вспыхнуть, она окажется рядом с Заррэтом.

А теперь он защищал Эйру. Укрывал под своим огромным плащом.

- Возвращайся, - сказал он ей. - Я знаю, как это - прятать слезы. Ты сильнее, чем кажешься, Эйра. Я удивлен, что никто этого не видит. Но вижу я. И прошу тебя - выплачь слезы. И возвращайся.

А она вдруг перестала улыбаться, и слезы правда сверкнули в ее глазах - еще двумя драгоценными каплями.

- Они убили моего ребенка, - отчеканила с неожиданной злостью. - Вы убили…

- И за это я пришел просить прощения, - тихо ответил Заррэт. - Иначе было нельзя.

Эйра всхлипнула, прильнула к нему, и утонула во второй раз - теперь в мощных объятиях. Он был слишком огромен, и Эйра встала на носочки, чтоб дотянуться.

Чтоб дотянуться до плеча, и через плечо бросить взгляд в заросли.

Точно в глаза Тэхэ.

И улыбнуться ей сквозь фальшивые слезы, которые мгновенно высохли.

Нет, Эйра не умела скорбеть.

***

Никто из них не умел - Д’хал не научил. Может, так хотел защитить их. А может, слишком поздно вспомнил.

По Затхэ скорбел лишь он сам.

Сидел под тем обрывом, на узкой кромке песка, глядел на волны Мирдэна. И так задумался, что не заметил, как к нему подошел человек. Девочка, совсем еще ребенок, человеческий детеныш, присела рядом, спросила:

- Тебе грустно? - и протянула горсть только что собранных, еще мокрых морских камней, обточенных водой.

Д’хал подумал, что так должно было случиться с ними со всеми - время, как вода, должно было заточить их, срезать углы, научить притираться. Не ссориться - вместе управлять миром. Вести людей за собой.

Но получилось, что все они - каждый сам по себе, а люди - подносят ему камни на берегу. Глупые, глупые дети.

Тогда он впервые понял, что был слишком мягок с ними. Тогда впервые понял, что уроки, извлеченные из слов, никто не запомнит. Что действовать надо по-другому.

- Я скорблю по Затхэ, - честно сказал он девочке.

- По чудовищу? - удивилась она.

- Он не был чудовищем, - ответил Д’хал. - Его сделали таким. Но я вижу будущее, дитя. И вижу, что это еще не конец. Пройдут века. Боги погибнут в великой битве. И вернется Сорэн. И потянется за ней ее тень Лаэф. А за ним - и другие Бессмертные. И тогда - вернется он. Совсем другим, сменив сотню тел и обличий.

- И что случится? - задержав дыхание, спросила девочка. - Кто победит?

Д’хал прищурился, вглядываясь в вечность.

- И Затхэ, - проговорил медленно, будто не видел - читал что-то, едва различимое, в закатном небе, - отречется от Тьмы, и пойдет к свету, и возьмет меч, и спасет мир.

Улыбнулся девочке и потрепал ее по волосам.

- Но не бойся, дитя, - сказал ей. - Это случится еще не скоро. А ты... Ты понесешь об этом весть.

И бросил щепотку пыли с вершины Вечной горы в ладони, и дунул, и обжег своим дыханием, и развеял над дитям человеческим - чтобы хватило ей сил пронести его весть сквозь время.

Поднялся и медленно пошел вдоль волн, вслушиваясь в пение разгулявшихся над ними ветров.

До Мэргэ'ассе, смертельной битвы богов, оставалось пять веков.

***

Ух’эр остановился у ступеней черного трона Лаэфа, привычно запрыгнул на верхнюю, сел и потянулся. Довольный кот, а не бог Смерти.

- Как поживает моя дорогая сестра? - спросил Лаэф, змея Эрхайза скользнула вниз по плечу, забралась на руки Ух’эру, и тот погладил ее по голове. Эрхайза запрокинула голову, всматриваясь в его глаза.

- Пыталась меня спасти, - ухмыльнулся ей - и Лаэфу - Ух’эр, - можешь себе представить? Она когда-нибудь поймет, что если кого-то и нужно спасать, то - от нее?

- Сорэн считает, что ты на ее стороне? - строго спросил Лаэф. Он хотел говорить по делу - иногда ему было не до пустых пересудов.