Мы — можем!

А дело было нешуточное. Танкер «ЭКТУРУС» с грузом 22 тысячи тонн топливного мазута по пути из Питера в Роттердам с ходу сел на банку у острова Большой Тютерс. Он сумел поймать хороший валун и проехать по нему от форпика до пера руля. Через разрывы в днищевые балластные танки хлынули тысячи тонн холодной балтийской воды. Танкер садился все глубже, продолжая рвать обшивку днища, пока не сел полностью на грунт.

Мы оперативно загрузили свое АСИ и водолазное имущество на «Гермес». Ледокол «Иван Крузенштерн» взял нас на буксир и повел через лед. На исходе дня мы достигли цели.

АС сидело глубоко в воде. Его пас здоровенный ледокол «Капитан Сорокин» мощностью 23 тысячи лошадей. Мы подошли к «Сорокину». Капитан ледокола Морской администрацией порта был назначен руководителем операции. Поэтому совещание спасательного штаба  прошло в рубке ледокола. Я высказал свои соображения по сути дела, а поскольку Леонид Николаевич Белов уже успел по радио создать мне непререкаемый авторитет, существенных возражений не последовало. Мы, прихватив с собой двух помощников капитана ледокола, пошли на АС. Нужно было подписать спасательный контракт и оперативно произвести первичное обследование судна.

Подходили с левого подветренного борта АС уже в темноте. И хотя погода заметно подстихла, покойный Борис Алексеевич не упустил случая изрядно помять леера танкера.

Вернувшись к ледоколу, мы дали токарю заказ на заглушки воздушных труб балластных танков, а сами занялись подбором продувочных шлангов и соединений к ним.

Утром мы снова высадились на АС и начали глушить воздушники с носа в корму. С веста опять раздувало. Волны периодически вкатывались к нам на рабочее место. Головки правого борта можно было глушить только в гидрокомбенизонах, и то Колю Демченко — по кличке «Шериф» — едва не смыло за борт. Но мы успели его поймать. Где-то в 15.30 мы смогли начать продувку первых трех танков. Нос танкера пошел на всплытие.

Я был у кормовой надстройки, когда Мастер АС с возбужденным лицом схватил меня за рукав и попросил срочно пройти в машину. На юте палубная команда АС готовила к спуску спасательные плоты и шлюпки. Случилось что-то нехорошее, пока мы в носовой части наслаждались видимым эффектом наших трудов.

В машине верещала аварийная сигнализация.

Вместе с грохотом вспомогачей она создавала тревожный шумовой фон, на котором терялись слабые голоса людей. Мастер повел меня вниз, два марша от главной палубы в чрево МО. Тут я узрел причину суматохи.

Из трехдюймовой трубы, видимо через сорванную старую заглушку, лупила забортная вода под напором двенадцать с лишним метров. Судовые системы осушения МО не справлялись с откачкой. Вот он, критический момент операции!

До сих пор, несмотря на полученные повреждения и посадку на грунт, судно было живо. Все механизмы, устройства, системы и электрооборудование действовали. В помещениях было тепло и светло. Даже продувку балластных танков мы вели от воздушной системы АС. Наметился перелом в ситуации. Нос шел на всплытие. И вдруг этот подлый удар в спину!

Если залитая машина выйдет из строя, первый же небольшой шторм легко добьет танкер, и мазут пойдет в море.

«Быстро сюда водолазов!» — крикнул я Володе и спрыгнул под площадку, где била вода.

Нужно было наощупь определить место заделки и подобрать подходящую затычку. Вылетающая из дыры вода отражалась от соседних конструкций, разбиваясь на струи, рикошетила. Само место выхода воды не было видно.

Я был без комбеза, и поэтому промок сразу. Удалось нащупать срез трубы. Как это бывает в реальной жизни, он находился в самом неудобном месте. О том, чтобы забить в него чоп, не могло быть и речи.

Мы очень любим учебные плакаты по спасательному делу. Там пробоины нарисованы в удобных открытых местах, а поврежденные трубопроводы не стеснены соседними. По высоте пробоины располагаются где-то на уровне груди спасателя, а в палубах и платформах их можно обступить без помех со всех сторон. В таких условиях работать одно удовольствие. В жизни я не встречал таких повреждений.  Мне не удавалось удержать свою ладонь над срезом трубы.  Будто ледяная дубина била по ней, сбрасывая с отверстия.

Тут подоспели мои мальчики. Они притащили доски, чопы и клинья. Двое были в гидрокомбенизонах. Мы зажали между дальними трубами конец дюймовой доски, подсунули под второй конец мою рукавку и с третьей попытки забили упор с клином, прижимающим доску к резу трубы.

Водотечность заткнулась. Теперь судовые средства спокойно справлялись с откачкой. Нам удалось своевременно переломить ситуацию в свою пользу. Угроза миновала. Всплытие носа продолжалось. Мы пошли переодеваться в сухое.

Из Питера прибыл порожний танкер «Волгонефть-261». Мы завели кранцы с подветренного борта и поставили его под разгрузку АС. На другой день донкерманы успели отгрузить около четырех тысяч тонн мазута.  Нагруженный танкерок ушел, а мы продолжали герметизацию и продувку балластных танков. Надводный борт АС стал очень высоким. Не верилось, что еще вчера утром волны свободно вкатывались на главную палубу.