Мы — можем!

Не прошло и получаса, как из-за кулис вынырнул прапорщик и сообщил, что мы можем идти на АС. Мы стряхнули песок со штанов, надели рукавки, повесили на себя бухты тросов, шлангов и кабелей, взяли агрегаты и потащились к волнолому. Не успели дойти до каменной стенки, как нас догнал пограничник и потребовал, чтобы старший группы подошел к их начальству. Я снял с плеч свою долю ноши, перевесил ее на кого-то из водолазов и снова пошел на выход, увязая в песке. Интересно   — какие еще сюрпризы ждут нас?

Молодой подтянутый дежурный офицер погранслужбы сказал, что ему поручено передать мне, как старшему группы, глубокие извинения его начальства по поводу недоразумения с торможением нашей высадки.

Тут я поневоле вспомнил маму вежливого начальника в сочетании с нецензурным глаголом совершенного вида и снова поволокся к своим орлам.

Беседка канатной дороги немногим лучше вертолетной. Не так носит в трех измерениях, но вокруг вертикальной оси покрутишься изрядно. Тем не менее, высадка прошла быстро и четко. Не терпелось приняться, наконец, за дело.

Контрольная откачка показала, что поступление воды в трюма и МО превышает возможности нашей мотопомпы. На поверхности воды в машинном отделении плавал толстый слой топлива и масла. Аварийный дизель-генератор, размещенный во втором ярусе надстройки, был в порядке. Мы заправили соляркой расходный бак и запустили агрегат. Теперь у нас было электричество. Потом собрали маленький аппарат для сбора нефтепродуктов с поверхности воды. По-английски он называется «скиммер» — то есть пенкосниматель.

Однако стало ясно, что без спасательного судна не обойтись. Правда, метеоусловия пока не благоприятствовали подходу к АС. В левый борт его лупила хорошая волна. От брызг мы быстро промокали, а время было не летнее. Дико зябли ноги. Но когда приходилось особенно кисло, ребятишки сушили  мои носки и стельки на выхлопной трубе мотопомпы. Эта трогательная забота помогала не столько в плане согрева ног — мы опять промокали быстро — а чисто как проявление боевого братства спасателей. Не каждый командир удостаивается такой заботы. Я отлично понимаю это и дорого ценю такое отношение.

Вечером, уже в темноте, мы стопорнули агрегаты, прикрыли их чехлами, все, что могли, затащили в помещения надстройки и тем же способом переправились на волнолом. А на утро опять подошел шторм. Ломались сучья прибрежных сосен и летела черепица с крыш.

Следующим вечером мы с Волчанским сидели у капитана порта в ожидании свежего прогноза погоды. На текущий момент в Клайпеде бесчинствовал одиннадцатибальный шторм от зюйд-веста. Хабор-Мастер обхаживал капитана большого сухогруза, что-то вроде «Художник Ромас», уговаривал его сбегать в Ригу за вторым комплектом системы «Фрамо» — самой мощной передвижной автономной системой перекачки жидкости — по воде до 700-800 тонн в час. Система состояла из трех транспортных контейнеров весом от двух до двух с половиной тонн каждый. Мастер «Художника» ничего не имел против груза и похода в Ригу, как такового,  но отказывался сделать это сейчас.

— Вы понимаете, как опасен выход из порта в такую погоду?

Мы понимали.

Вход в Клайпеду — самый тяжелый на всей Балтике. В такую погоду — крайне тяжелый. Мастер по сути был прав — малейший сбой в работе двигателей или рулевого устройства — и он окажется рядом с «Брайтшайдом», но уже без возможности помочь ему.

Капитан отвечает в первую очередь за безопасность вверенного ему судна. Поэтому окончательное решение всегда за ним.

Говорить больше было не о чем. Он вышел.

Тут уже не в первый раз к Хабор-Мастеру сунулся какой-то невзрачный мужичонка.

— Геннадий Александрович, может разрешишь?

— Пошел ты!     

И опечаленный капитан порта выдал мужичку полный адрес. Тот застегнул куртку, глубоко вздохнул и покинул капитанию.

— А это что за проситель?

— Слушайте, надоел уже. Это капитан здешнего рыболовного судна.

— И чего он просил?

— Добро на выход в море. Но я не имею права выпускать его в такую погоду.

— Понятно!

Два капитана. Каждый по-своему прав. И я уважаю пароходского Мастера не менее, чем рыбака. Но в нашу службу я предпочел бы взять последнего.

Потом стало потише, и подошел СС «Ясный», тогда еще совсем юный. Командовал им Женя Сивцов, а старпомом у него был Витя Маштаков. «Ясный» встал к носовой части АС по левому борту. За него ближе к корме загнали плавкран с плашкоутом и начали разгрузку.

Открыть тяжеленные складные крышки грузовых трюмов на мертвом судне можно было только с посторонней помощью. Но наш электромен Костя Цветков решил эту задачу, запитав привод закрытий от «Ясного». Второй проблемой разгрузки стала вода, которой были затоплены все отсеки. Мы развернули две линии мощных водоотливных насосов с гидравлическим приводом и работа пошла. Аварийная партия вела откачку воды с поиском и заделкой мест водотечности, кран выгружал рулоны стали на плашкоут.