Мы, мутанты (СИ)

Сперва Эрик просто прикидывал в одну голову, что надо сделать, после чего распределял задачи между членами своей команды. Но позже, убедившись, что многие из его подчинённых, особенно «старички» из окружения Шоу, и сами вполне способны подсказать что-то дельное, начал собирать совещания, на которых планы предстоящих операций обсуждались и вырабатывались совместно. После этого сплочённость его команды заметно возросла, а напряжение внутри неё поуменьшилось. К тому же Эрик начал всячески поощрять передачу боевого опыта от «старичков» к молодёжи. Да, они с Чарльзом и набранной ими командой готовились к боевым действиям, и даже достигли кое-каких успехов, и всё же опыта и умения молодым явно не хватало. И теперь можно было восполнить этот недостаток. Особенно в тренировках усердствовала Рейвен.

– Больше я не хочу сидеть в стороне, – заявила она. – Хватит и одного раза в роли бесполезного балласта.

И насела на Азазеля, требуя, чтобы он обучил её навыкам рукопашного боя. Азазель приступил к обучению с некоторым скептицизмом, но его сомнения быстро рассеялись. Рейвен оказалось прекрасной ученицей – быстрая, ловкая, не по-женски сильная, она схватывала всё на лету и была готова тренироваться до седьмого пота. И вскоре Азазель признался Эрику, что гордится ею.

– А ты? – спросила Рейвен, когда он передал ей слова её учителя. – Ты мной гордишься?

– Очень горжусь, – искренне ответил Эрик, и Рейвен засияла, как лампочка.

– Интересно, что бы сказал Чарльз, если бы увидел меня сейчас, – с ноткой грусти в голосе вздохнула она.

Эрик мог лишь вздохнуть вместе с ней. Он знал, что она, как и он, часто навещает беспамятного брата. Но никаких улучшений в состоянии Чарльза всё не было. Ухудшений, впрочем, тоже.

И всё же Чарльз для Рейвен отошёл на второй план, и центральное место в её жизни занял он, Эрик. Он знал, что в первую очередь его одобрения она ищет, именно его старается стать достойной. И он действительно гордился ею, ведь, как-никак, именно он научил её быть самой собой и не бояться себя. Чарльз всё-таки передержал свою сестру в вате. Понять его можно, но девочка уже выросла, и пора ей опробовать оперившиеся крылья. И Рейвен пробовала, вместе со всеми участвуя в налётах на тюрьмы и полицейские участки, отбивая мутантов у разъярённых людей, препятствуя арестам и помогая скрыться тем, кто не хотел прогибаться под своих ненавистников.

И всё-таки, даже сработавшись, его команда так и не стала единым целым. Эрик ясно понял это одним мартовским утром, когда Азазель вдруг сказал ему:

– Слушай, и долго мы будет бороться с последствиями, не трогая причину?

– Что ты имеешь в виду?

– Да нашего доблестного защитника человечества – Крида. А также его последователей.

– Крид – тоже лишь следствие.

– Знаю, знаю, подлинная причина в самих людях. И всё же именно он подзуживает толпу. Я уж не говорю о том, сколько крови наших на его руках и руках его «Друзей Человечества». Им всем не помешает хороший урок.

Эрик медленно кивнул.

– Только детишкам пока ничего говорить не надо, – добавил телепортёр.

Слово было сказано, и вновь Эрику осталось лишь согласиться. Да, детишкам говорить действительно не стоило, и отнюдь не потому, что они детишки. Просто не раз и не два он ловил себя на мысли, что бывшие слуги его покойного врага куда ближе ему и надёжней в делах, чем те, кого они совместно с Чарльзом набрали для борьбы с Себастьяном. Но что тут удивляться, ведь Шоу, если подумать, был во многом прав и отбирал мутантов, думающих так же, как он. В то время как команду «Икс» отбирал фактически один Чарльз, а Эрик лишь помогал отыскивать и вербовать кандидатов. И выбирал их Чарльз явно по себе, разве что с Анхель у него вышла промашка. И вот теперь, хотя Чарльз лежал в постели дышащим трупом, Эрик не мог отделаться от ощущения, что мягкосердечный телепат по-прежнему среди них. Эхо его голоса то и дело звучало в голосах этих славных ребят, искренне старавшихся воевать против всего плохого за всё хорошее. Не убивать. Не калечить. Не причинять вреда. Даже Рейвен порой оказывалась подпевалой в этом хоре. До этих ребятишек словно ещё не дошло, что шутки кончились, и выбор перед ними стоит только один: или мы их, или они нас. Как не понял этого тогда на пляже Чарльз…

Вот так и получалось, что команда фактически распадалась на два, пусть и не враждующих, лагеря: люди Эрика и люди Чарльза. И то, что один из предводителей сейчас лежал в отключке, никак этому обстоятельству не препятствовало.

Однако оказалось, что и среди людей Эрика не было единства по новому вопросу, хотя противника, вернее, противницу, волновали не проблемы морали, а соображения куда более практические.

– Азазель, ты добьёшься только того, что создашь мученика, – раздался от двери недовольный голос Эммы. – Его последователи вполне способны справиться и без него. Крида нужно было давить в самом начале, а теперь момент упущен. Из него сделают знамя и икону и продолжат убивать с его именем на устах.

В словах Эммы был свой резон, и Эрик задумчиво потёр подбородок.