Мы, мутанты (СИ)

– Азазель, вечером собери нас всех в гостиной дома на озере. Обсудим, какой Крид для нас опаснее, живой или мёртвый.

– «Всех» – это кого?

– Тебя, меня, Эмму и Яноша.

– Анхель?

– Пожалуй, не стоит. Проговорится ещё.

К этому времени их штаб-квартира уже переехала из майамской больницы в дом в горах. Кольцо сжималось, оставаться в городе становилось всё опаснее, и в конце зимы Эрик всё-таки решился перевезти Чарльза в место поуединённее, а Эмма подсказала подходящий вариант. Врачи надавали ему кучу инструкций, как ухаживать за коматозным, и что делать, если пациент всё-таки придёт в себя. Эрик всё добросовестно запомнил и старался исполнять в точности, так же как и остальные, по мере надобности ухаживавшие за Чарльзом. Леншерр вообще завёл практику дежурств, стараясь, чтобы в доме на всякий случай постоянно кто-нибудь был. Нескончаемый сон Чарльза стал беспокойнее, иногда он начинал самостоятельно шевелиться, что внушало определённый оптимизм. Несколько раз он даже открывал глаза и неподвижно глядел в одну точку. Но на внешний мир по-прежнему не реагировал.

Внешний мир тем временем не радовал. Тюрьмы переполнились, и правительство организовало специальные лагеря для арестованных мутантов. С одной стороны, устраивать бунты и побеги стало легче, с другой – теперь, когда «посадочных мест» стало больше, аресты участились, и в лагеря гнали всех подряд, нередко даже не утруждая себя разбирательством, действительно ли арестованный – мутант, или просто попал под горячую руку. Выясняли расовую принадлежность уже на месте, и хотя оказавшихся людьми отпускали с извинениями, число обиженных и недовольных множилось. Отчасти это было даже хорошо, у команды Эрика появлялось всё больше сочувствующих, и не просто сочувствующих, а готовых помогать. Теперь его отряд стал ударным ядром, вокруг которого формировалась настоящая тайная организация из информаторов, снабженцев и посредников – как мутантов, так и людей. Правительство при этом не уставало успокаивать граждан, что вот-вот, ещё чуть-чуть, и плохие времена закончатся, нужно только потерпеть ещё немного. Были созданы специальные научные программы для исследования мутантов, учёные и чиновники клялись, что прикладывают все усилия для создания методов безошибочного определения мутаций и их нейтрализации. Эрик как-то поинтересовался у Хэнка, насколько реальны эти обещания.

– Фактически всё это уже сделано – мной, – пожал плечами юный учёный. – Если у вас есть в руках биологический материал, определить, кому он принадлежит, труда не составит. А сыворотку для блокировки мутантских способностей мы регулярно колем Чарльзу, да я и сам её использую.

– То есть весь вопрос в том, как скоро они сумеют повторить твоё изобретение?

– Именно.

Впрочем, учёными дело не ограничилось – вскоре вышедшая на связь Мойра сообщила, что её, как единственную, имевшую длительный контакт с мутантами, перевели на новую должность консультанта при только что созданном Специальном Отделе Национальной Защиты. Главой этого Специального Отдела был назначен некий Генри Питер Гайрич, агент национальной безопасности. В скором времени вышло и официальное подтверждение, а Гайрич дал пресс-конференцию, на которой рассказал, что теперь задача вылова мутантов возложена на Специальные отряды, подчиняющиеся лично ему.

– Обычным людям совершенно нечего бояться, – уверил он с экрана телевизоров. – Просим вас оказывать нашим Отрядам всевозможное содействие.

Эрик едва удержался, чтобы не показать роже на экране средний палец, однако это было бы уже откровенным мальчишеством.

Вопрос с убийством Крида решился положительно в честном голосовании – два голоса за, один (Эмма) против и один воздержавшийся (Янош). Когда же к обсуждению всё-таки допустили Анхель, она тоже оказалась решительно за. Хотя у Эрика осталось стойкое подозрение, что её позиция была вызвана не столько кровожадностью или жаждой справедливости, сколько желанием угодить ему, Эрику. Он не удивлялся чувствам Рейвен, но то, что и Анхель с некоторых пор стала откровенно с ним заигрывать, порождая ненужную напряжённость между собой и Даркхольм, стало для него неожиданностью. И даже холодная, трезвомыслящая Эмма поглядывала на него с явным интересом – к счастью, у неё дальше взглядов дело не пошло, видимо, телепатия подсказала, что с ним ей ловить нечего. Двух соперничающих девиц Эрику и так хватало за глаза. И однажды он, не удержавшись, поделился с Фрост своим недоумением, что это вся женская часть команды в нём находит. Нет, он знал, что недурён собой, и никаких проблем с романтическими связями (неизменно краткосрочными из-за его образа жизни) у него в прошлом не возникало. Но и завзятым сердцеедом его тоже никак нельзя было назвать. Привязанность Рейвен была понятна; но что заставляло Анхель раз за разом идти в безнадёжную атаку, при том, что никаких надежд он ей никогда не давал, а в команде вполне хватало парней, куда более близких ей по возрасту?