Мы, мутанты (СИ)

– И вот с такой наследственностью мы продолжаем плодиться и размножаться, – вместо этого сказал Кеннеди. – Наша традиция, против которой не пойдёшь – чем больше детей, тем лучше. У Роберта этим летом родился уже восьмой ребёнок, и, помоги им с Этель Бог, кажется, они не собираются останавливаться на достигнутом. У меня самого двое… или трое, если считать Патрика… и если б не мои болячки, могло бы быть больше.

Он грустно улыбнулся, испытывая настоящую нежность при мысли о детях.

– Всё-таки Джеки ангел, – подытожил он, – не могу не признать, как мне с ней повезло.

С последним Чарльз с готовностью согласился.

Лэнгли за время отсутствия Чарльза ничуть не изменился. Всё те же безликие коридоры и похожие кабинеты со снующими туда-сюда деловитыми людьми в строгих, преимущественно тёмных костюмах. Наверное, место работы так действовало – о какой бы ерунде ни думали работники ЦРУ, вид у них всегда был такой, словно они прямо сейчас решают проблемы государственного масштаба. Различие было в том, что на этот раз, чтобы попасть к Церебро, не нужно было выходить на лужайку и подниматься в металлическую башенку. Наоборот, пришлось спуститься в обширное подземелье. Антенны были выведены наружу, а вот шлем и пульт управления при воссоздании прибора сочли за благо на этот раз упрятать под землю.

Что ж, едва ли это помешает работе, думал Чарльз, примериваясь к шлему. Кое-что при воссоздании даже усовершенствовали – шлем больше не напоминал миску для супа, он плотнее облегал голову, и к тому же его больше не держала спускающаяся с потолка металлическая лапа. Теперь, снимая, его нужно было вешать на специальную подставку, и жгут проводов, тянущийся от макушки к пульту, слегка напоминал рыцарский плюмаж.

Накануне Чарльз прошёл медицинское обследование, выявившее, что в целом он здоров, если не считать последствий черепно-мозговой травмы. Насчёт последней доктор повздыхал, выписал таблетки и обрадовал известием, что головные боли могут остаться до конца жизни, а потому Чарльзу крайне желательно не перенапрягаться и не пить ничего крепче кока-колы. Поколебавшись, Чарльз всё-таки решился задать тревоживший его вопрос, хотя и сознавал, что едва ли доктор, никогда раньше не имевший дело с телепатами, сможет дать на него исчерпывающий ответ:

– Скажите, а как насчёт телепатической деятельности? Я собираюсь опробовать прибор, который усилит мой дар. Как вы думаете, это не причинит мне вреда?

– Ну-у… – задумался врач. – Вы ведь практикуете телепатию с детства?

– Да, с девяти лет.

– Тогда, полагаю, для вашего мозга это занятие так же привычно и естественно, как обработка слуховой и зрительной информации. Так что рекомендации будут те же: занимайтесь, но не переусердствуйте. И если почувствуете себя хуже, прекращайте.

И вот теперь Чарльз стоял здесь, наблюдая за суетой техников, заканчивавших последние приготовления перед сеансом, и чувствовал, как новые воспоминания о прошлом занимают своё место в его голове так легко и естественно, словно никогда её и не покидали. Казалось, что всё было только вчера. Помнится, во время первого испытания Церебро на себе у него не было никакой тревоги, хотя перед ним был совершенно непонятный, несмотря на все объяснения Хэнка, прибор, и никто не мог сказать, как он себя поведёт. Но все зловещие намёки Эрика пропали втуне: Чарльзом владели любопытство и азарт исследователя, а также нетерпение сродни тому, что испытываешь накануне Рождества, когда подарки уже лежат под ёлкой, но открывать их ещё рано. Возможность увеличить свои и без того неслабые способности – шутка ли? Боже, как же молод и беспечен он был тогда, как же самоуверен и неосторожен! Неужели с тех пор прошло всего лишь около полутора лет?

– Готово, мистер Ксавьер, – с почтительностью, продиктованной скорее опаской, чем уважением, окликнул его один из техников. Чарльз кивнул и поднялся на небольшой круглый помост в центре зала. Осторожно взял в руки шлем и надел его на голову. Стоявший напротив него Гайрич, бог знает зачем настоявший на своём присутствии, нахмурился и сложил руки на груди. Чарльз кивнул техникам и прикрыл глаза, готовясь к началу. Защёлкали тумблеры, вспыхнули лампочки. И Чарльз провалился куда-то в бормочущую, заполненную чужими мыслями и чувствами пустоту.

Но ощущение падения, сродни тому, что испытываешь в тронувшемся вниз лифте, было недолгим, перейдя в ощущение полёта. Чарльз нёсся вперёд, стремительный и невесомый, а вокруг него колыхалось море звёзд – сияющих людских разумов. Или это разумы неслись сквозь него. Их были миллионы, звёздное море простиралось вокруг, насколько хватало глаз, и дальше, за пределами видимости. Как найти среди них одну-единственную нужную звезду? Как выглядят мысли Эрика?