Мы начинаем в конце

По приглашению Марты Уок рассказал о детстве Милтона. Его отец держал мясную лавку, которую оставил сыну в наследство. Маленький Милтон был изгоем — местные ребята даже на другую сторону улицы переходили, лишь бы с ним не столкнуться. Элиза Дечампс выразила протест — мол, это всё на уровне слухов, — однако зерно уже было заронено.

Маленький изгой вырос в изгоя большого. Одиночество Милтона достигло той степени, когда наобум приглашаешь незнакомых людей — в данном случае речь о курортниках — на совместную охоту. Да-да, Милтон был страстным охотником. Марта зачитала впечатляющий список единиц оружия, зарегистрированных на его имя. Присяжные начали переглядываться.

— Можно ли сказать, инспектор Уокер, что вы были дружны с Милтоном? — спросила Марта. Она стояла теперь рядом со скамьей присяжных.

— Я ему симпатизировал. Жалел его. От Милтона веяло чем-то вроде безысходности. Слишком уж он застенчивый, думал я; друзей нет, не к кому даже зайти вечерком…

— Поэтому он заходил к вам, не так ли?

— Да, бывало. Мы даже охотились вместе — правда, всего один раз. Мне по вкусу мясо, но не процесс его добычи.

Последовала пара смешков.

— То есть с оружием Милтон обращаться умел?

— Не то слово. На моих глазах он с тысячи ярдов завалил чернохвостого оленя. Да, Милтон был отличным стрелком, — произнося последнюю фразу, Уок пристально смотрел на присяжного номер один. Тот, как и Милтон, любил поохотиться в Мендосино.

Вмешалась Марта, сообщила: дом Милтона стоит напротив дома Стар Рэдли, Милтон нередко подвозил Стар домой и даже вытаскивал на тротуар ее мусорные баки.

— Я думал: хороший человек этот Милтон, — произнес Уок. — Радовался, что кто-то приглядывает за Стар.

— Кто-то помимо вас, инспектор Уокер?

— Ну да.

Уок прямо взглянул Марте в глаза. Мысленно отметил: молодчина, блестяще справляется.

Марта же перешла к вещдоку номер три.

— Объясните, инспектор Уокер, что это такое.

И Уок явил присяжным находку из спальни Милтона. Присяжные только головами качали, разглядывая Стар Рэдли, многократно запечатленную в процессе раздевания.

— Сколько снимков вы обнаружили, инспектор Уокер?

Уок вдохнул и шумно выдохнул.

— Счет идет на сотни. Причем снимки каталогизированы. Судя по датам, Милтон начал вести картотеку много лет назад.

— Похоже, этот Милтон одержим своей соседкой.

Элиза Дечампс хотела сказать «Протестую», но передумала.

— Да, очень похоже, — согласился Уок.

— Вы упоминали, что у Милтона имеется телескоп.

— Да, он говорил, что любит наблюдать звезды. — Уок выдал эту фразу без нажима — пускай присяжные сами уловят игру слов.

— Однако окуляр телескопа был направлен отнюдь не на небо, — произнесла Марта.

Дечампс вскочила, но, ничего не сказав, села на место.

— Куда же был направлен телескоп Милтона?

— Прямо на окно спальни Стар Рэдли.

— Какая дата стоит последней в каталоге Милтона?

— Ночь убийства Стар Рэдли.

— Найдены ли снимки, сделанные той ночью?

— Нет, не найдены.

Марта многозначительно взглянула на присяжных.

— А как сам Милтон объяснил вам наличие откровенных снимков жертвы?

— Я не имел возможности допросить Милтона. Месяц назад его труп выловили рыбаки.

Присяжные загудели настолько громко, что судья Родз был вынужден призвать их к порядку.

— Милтон просто утонул. Никаких следов насилия не обнаружено, — произнес Уок.

— Суицид, — выдала Марта.

Слово повисло в воздухе. Через мгновение Элиза Дечампс вскочила с возражением. Марта признала поспешность своих выводов, однако не прежде, чем все присутствующие успели проникнуться их логичностью.

Дечампс, вся пунцовая, отчаянно пыталась переменить общий настрой. Под ее напором Уок признал: отпечатков Милтона в доме Стар Рэдли не найдено. Ну и что? Он мог надеть перчатки. Это соображение Уоку даже озвучивать не пришлось: каждый и без того представляет себе мясника не иначе как в перчатках.

В тот вечер Уоку с Мартой и в баре сиделось приятнее. Бургеры, которые заказал Уок, были съедены молча и с большим с аппетитом. Правда, Марта выглядела усталой. Конечно — такое напряжение… Насытившись, заговорили о Винсенте — почему он никак не отреагировал на информацию о Милтоне, даже позы не сменил — так и остался понурым, безучастным к пристальным взглядам.

— А все-таки, Марта, сегодня удачный день.

Она пожевала соломинку, через которой тянула содовую.

— Ох, еще столько проблем впереди…

Уок вскинул взгляд.

— Куча обстоятельств, которые на тормозах не спустишь; так что не обольщайся. Дело Винсента не из тех, которые в принципе можно выиграть, но мы делаем и будем делать всё, что в наших силах. Милтону повезло, как бы цинично это ни звучало. Но на одном Милтоне нам не выехать. Марка оружия определена, и ничего тут не попишешь. Плюс история отношений Винсента и Стар. Плюс кровь на Винсентовых руках… Черт возьми, если б я Винсента с детства не знала, сама бы ему смертный приговор вынесла.

— Но ты его знаешь.

— Чего нельзя сказать о присяжных.

Уок взял Марту под руку, вывел на парковку. Возле экологичной «Тойоты» спросил:

— Ну что, ко мне теперь?

— Нет, завтра у меня заключительная речь. Хочу как следует выспаться.