Мы наш, мы новый мир построим

Вдали, над кораблем врага в клубах дыма разлетаются обломки рангоута. Крики раненых доносится до нас сквозь восторженные вопли наших матросов. И как-то совсем незаметно из-за туши ближайшего противника, взрывается тот, что за ним. Феникс долетел. Частью потока своего сознания проследил его полет до приоткрытой дверцы крюйт-камеры. При прочих ситуациях направил бы огненную птичку до бочонка с порохом возле какой-нибудь из пушек, но тут сам противник нам сильно подыграл, не став запирать свой пороховой склад. И да, впервые в этом бою я воспользовался своим предвидением: феникс мчался прямой наводкой к крюйт-камере, словно я знал ее расположение, ни разу не запутавшись среди затемненных корабельных перегородок.

Проскользнули. Отделались незначительными поломками от двух попавших в нас ядер и одним раненым матросом. Светла уверяет, что через три дня тот будет бегать, как новенький. Вражеские корабли, разъяренные гибелью одного своего корабля и сильными повреждениями двух других, упорно старались нас настичь уже в открытом океане. Наконец, решив, что уже достаточно оттянул врагов от основной эскадры, Плещеев добавил хода и легко оторвался от преследователей, взяв курс на Исландию. Там заранее была назначена точка встречи на случай отрыва какого-либо судна от основной массы кораблей.

— Скажите, друзья, — обратился я к своим соратникам после того, как все улеглось, и мы вновь собрались на мостике нашего корабля. — Как вы думаете, выход такой большой вражеской эскадры нам навстречу — это случайность?

— Какая к бесам случайность? — Взорвался наш адмирал. — Такие флоты так просто по морю не плавают. Накладно слишком. Ожидали нас, точно вам говорю.

— Но так оперативно доставить информацию о нашем выходе от Нарвы до какого-либо ганзейского города, где стоял этот флот, никак бы не получилось. — Вслух размышлял я.

— Это раньше было нельзя, — вступил в обсуждение Годунов. — С появлением магии многое изменилось. Могли птицей сообщение отправить, демонологи, вроде, с мелкими бесами наловчились послания отправлять. А еще есть ментальная магия. А еще… в Дании… я слыхал, что недавно открылась семафорная линия через Киль и Гамбург до самого Бремена. Там светом при помощи отполированных бронзовых зеркал передают сообщения между специальными башнями. Черт, Гамбург и Бремен — это Ганза. Сдали нас датчане!

Точно! Проливы под их наблюдением. Вполне могли отправить сообщение о нашем приближении к проливам ганзейцам. Хотя сами вроде бы остались нейтральными. Такой «благожелательный нейтралитет» в сторону Ганзейского торгового союза. Что ж, сейчас мы датчанам ничего сделать не сможем, но запомним. И при случае обязательно припомним. Или все же это не датчане? А пофиг, все равно припомним, если это будет нам выгодно.

Исландия. Отыскалась наша пропажа. Все шесть корабликов стояли в бухте, на внешнем рейде. Недолго стояли — вот буквально еще суток не прошло, как прибыли, но успели хотя бы по минимуму закупиться свежими продуктами и сменить воду в емкостях, предназначенных для ее хранения в условиях длительного похода. А то при стоянке в Нарве просто долили истраченное, а водичка-то того, взяла и затухла малость. Вот и пришлось теперь за свои денежки, и немалые надо сказать, заказывать доставку. Косяк, однако, не привыкли еще наши мореходы к длительным морским походам. Кстати, нелегкое это дело, сменить воду в объемах, достаточных для хотя бы минимального обеспечения ею тысячи с лишним человек на протяжении двух месяцев. Поинтересовался, как с этим делом обстоит на нашем «Пенителе морей» (так наш флагман называется, если что). Странно, не затухла. Хотя, набирали воду в последний раз (для всех кроме нас — в предпоследний) всем миром, одновременно. Поинтересовался у Андрея, есть ли в его арсенале плетение для очистки воды. Тот лишь пожал плечами, но по глазам вижу, проблемой заинтересовался.

Вечером, как стемнело, к борту нашего корабля подплыла шлюпка. В шлюпке находилось два местных жителя, сильно озабоченных акцизной политикой Дании, чиновники которой, обложив все традиционные промыслы исландцев огромными пошлинами, запретили к тому же местным жителям всякую торговлю с внешним миром за исключением себя любимых. Естественно, все произведенное скупалось за бесценок, а привезенное необходимое для жизни продавалось втридорога. Контрабандистов встречал как самых дорогих гостей.

В результате шесть наших корабликов простояли в бухте лишние сутки. За это время мы на флагмане сгоняли в укромную бухточку на западном побережье, где загрузились в обмен на часть наших товаров шерстью, соленой рыбой и, самое важное, серой, пригодной для изготовления первоклассного пороха. Ну и, как водится, договорились о дальнейших взаимовыгодных контактах. На том и отчалили.