Мы наш, мы новый мир построим

Все намеченное выполнили в спешке и полностью. Канцелярия патриарха расщедрилась и на подношение золотом выделила не одного, а даже двух священников. Более того, в канцелярии учли, куда они отправляют своих «работников» и даже подобрали их из числа чуточку балакающих по-русски. И рабов на местном рынке удалось отыскать на загляденье. Золота хватило и на десятки ремесленников. Даже итальянских мастеров стеклодувов прикупить получилось. Будут у наших воинов новые артефакты молнии, да и окна застеклить в условиях климата нашего острова — дорогого стоит. А еще приобрели достаточно симпатичных молодых женщин. Тоже насущная необходимость. Хотя девицы на выданье, подросшие в семьях наших переселенцев могут с этим не согласиться, но не они же занимались покупками. А еще… та-дам! Купили трех рабов-магов. Вот за них пришлось золота выложить больше, чем за всех остальных вместе взятых. Все трое — обладатели магии растений. По уверениям продавца, способны вырастить райский сад даже на бесплодной скале. А больше ничего не купили: золото кончилось. Разорительно это, за свой счет граждан для пополнения населения своего государства приобретать оказалось. Хорошо еще, что те пираты повстречались, иначе так бы и вернулись назад полупустыми.

Выслушали мы с друзьями Андрюшин отчет, порадовались. Ну и поблагодарили, конечно, за труды его. Только хитрый моряк половину привезенных женщин на нужды собственного клана определил. Пожурили его за куркульство, но согласились. Кто раньше встал, того и тапки. Опять же, морское дело — работа опасная и нервная. Крайне необходимо, чтобы моряка кто-то ждал на берегу. Остальных еще не занятых женщин решили распределять, как и лошадей до этого, по результатам работы. Типа, передовикам производства — по бабе в первую очередь. А самые передовики из передовиков еще и выбрать по вкусу могут. Собрание наше подошло к концу, а тут вдруг Семен нарисовался, что до того сидел — молчал себе в уголке.

— Дорогие друзья! — Возгласил он, встав узкой грудью перед уже готовыми покинуть помещение соратниками. — Сегодня на закате во дворе перед дворцом клана Плещеевых состоится представление. Трагедия из жизни итальянских немцев. Очень жалостливая и интересная история. Приходите все. Иначе — обижусь!

— Дак что же ты, рыжий черт, еще позднее не мог объявить? — В сердцах высказалась Божена. — Нам же еще платья, прически готовить нужно.

— Ну, — замешкался от бабского наезда мой друг, — если немного опоздаете, подождем. В темноте даже лучше все видно на сцене будет. Но немного. Иначе начнем представление без вас, копуш.

— Тогда посторонись! — Божена, отодвинув в сторону парня, скорым шагом устремляется к выходу. Моя Светик, пискнув, протискивается следом. Мда, это мы с Семой что-то не додумали.

Лавки, поставленные напротив на скорую руку натянутого полотнища небеленого холста, заполнились народом. Сема не стал в нашем небольшом селении заморачиваться афишами, да и вряд ли бы он достал для них материалы, просто договорился с городским бирючем, официальным представителем власти в обязанности которого входило громкое, в рупор, объявление важных новостей. Вот тот и крикнул в то время, как заканчивалось наше собрание о намечающемся спектакле. И цену за вход объявил. Символическую, но все не забесплатно. Вообще, думаю, пора кончать тот военный коммунизм, что установился у нас в первые годы колонии. Народ уже не такой бедный. Хотя, с друзей Семка денег брать не стал, да.

Наконец, под восторженные выкрики публики на пространство перед натянутым холстом вышли несколько девчат и парней, разошлись цепочкой и…. На месте артистов вдруг возникла картина какого-то города. Сильно сомневаюсь, что в Вероне стоят деревянные дома, но это уж непринципиальные частности. Спектакль начался.

— В двух семьях, равных знатностью и славой… — Самого декламатора видно не было, только его голос, комментирующий меняющиеся, как на экране кинозала картинки и небольшие сценки. Постепенно, подключались и голоса других, озвучивающих кто Меркуцио, кто Тибальда, а кто и самого Ромео или даже красавицу Джульетту. Неизбалованная публика с замиранием сердца следила за разворачивающимися трагическими событиями. Женщины, не скрываясь, в голос рыдали, мужчины громким ревом пытались предупредить несчастного влюбленного, что Джульетта не умерла, а просто спит. Спектакль удался на все сто! Тем более что едва дозвучало последнее:

Нет повести печальнее на свете,
Чем повесть о Ромео и Джульетте.

Семен погасил иллюзии, вышел перед беснующейся в восторге публикой, поклонился вместе с другими артистами и шагнул к первому ряду скамеек, где в числе прочих целительниц сидела и его суровая возлюбленная.

— Аграфена! Этот спектакль я посвятил тебе. — Он встал на одно колено, протянув руку в направлении Груни.