Мы не мафия, мы хуже

— Вот оно что. — Вздохнув, Артур покачал головой. — Значит, все началось не в баре. Это уже вторая серия. Но мой тебе совет. — Посмотрев на лестницу, он понизил голос. — Не говори об этом ни Жанне, ни Владимиру Ивановичу. Полковник догадывается, что ты бандит, — улыбнулся он. — Но одно дело предполагать или даже быть уверенным в этом, а совсем другое — знать наверняка. Тем более налет на семейную пару и их убийство тебя не красят. Он перестанет тебя уважать.

Волчара нервно закурил.

— Мне, например, плевать на то, кто ты и что делал, — улыбнулся Артур.

— Сейчас у меня к тебе никаких претензий нет. И коснется боя, я буду драться за тебя. Потому что ты на деле доказал, чего стоишь. Но у Владимира Ивановича своя мерка людских поступков. А уж про Жанну я молчу.

— Тут и базарить нечего, — пробурчал Денис. Некоторое время оба молчали.

— Она все-таки свинтит от нас, хотя бы потому, что деловая. Ведь сейчас ее деньги запросто могут улечься в другой карман. Да и такая жизнь не для нее. Ей все-таки нужно общество или, там, концерт. Дама из высшего общества, — неожиданно для себя сказал он.

Артур улыбнулся.

— Надеюсь, правда, очень слабо, что ты на ее счет ошибаешься. Хотя, если говорить откровенно, сам не раз об этом думал. Значит, считаешь, твоих товарищей по оружию убили? — вспомнил он его реакцию на слова Жанны.

— Ты же слышал. — Волчара мотнул головой в сторону лестницы. — Она базарила про Китайца и что тот сдал других. Сука, — процедил он. — Я от них слинял, потому что…

— Мне твои объяснения ни к чему, — перебил Артур. — Ты как стреляешь? — неожиданно спросил он.

— Как? — растерялся Волчара. — Как и все, шмаляю. Дави на курок и…

— Я имею в виду процент попаданий.

— Хрен его знает, — Волчара поморщился. — Я ведь о только раз в людей шмалял. Вот в этих малолеток гребаных. Одному ляжку с ходу прострелил. А второй дернулся за угол, я не попал.

— Значит, пуля из твоего пистолета уже фигурирует у милиции. А в баре ты с этим же пистолетом был?

— С другим. Китаец с ходу у нас с Толиком «дуры» те забрал и куда-то сбагрил.

— Умный мужик, правильно поступил. В противном случае милиция уже разыскивала бы тебя за стрельбу в баре.

— Ты меня сразу срисовал? — спросил Волчара.

— У меня нет фотографической памяти на лица, — улыбнулся Артур. — Однако мне показалось, что я тебя где-то видел. Ну а потом понял, что в баре стрелял ты. Я твое лицо знаешь когда увидел? Вы из окна выпрыгнули, и ты повернулся и выбросил руку с пистолетом. Я думал, что в меня, и упал. А ты в милиционеров стрелял. Вот тогда я и увидел твое лицо…

— Нам по идее из Москвы линять нужно, — перебил Волчара. — А то эти мафиозники хреновы все равно…

— У меня в столице дело, — перебил его Артур, — ради которого я вернулся в Россию, и поэтому я никуда, как ты выразился, линять не собираюсь. К тому же не будут же они нас искать постоянно. У русской мафии наверняка и других дел, более прибыльных, хватает.

— Слышь, — вспомнил Волчара, — а кто те мужики, которые нам у кабака помогли?

— Один из них воевал со мной в Африке. Забыл, где именно, кажется, в Анголе. Мы дрались там с правительственными войсками на стороне ФОАК. При атаке танков между Субатандо и Бунго-Фуана нам крепко перепало. Танкисты поливали нас из пулеметов, и вовсю били орудия. Мы, нас было двенадцать наемников, еле ноги унесли. Я этого парня, Жеку, на себе вынес.

— Вот это да, повидал ты мир, — с завистью сказал Волчара.

— В основном Африка. А с автоматом никаких прелестей не увидишь. Не до этого. Сначала вроде даже как-то не по себе было, потом привык.

— У тебя черненькие женщины были? — полюбопытствовал Волчара.

— Нет. Хотя попадались в общем-то ничего.

— Когда на сцене какая-то поет, у нее все путем. Даже эта, как ее? А, Тернер. Ей, базарят, и лет уже пятьдесят с гаком, а смотрится будьте-нате. Из наших мне Машка Распутина нравится. Во бабец — все при ней. Секс-бомба, — хохотнул он.

— Идите обедать, — позвала Жанна.

— А вы с ней как, — чугь слышно спросил Волчара, — в натуре или, когда кипиш кончится, кто дальше прыгнет? — Знаешь, — серьезно сказал Артур, — мне нравится моя жизнь. И терпеть рядом с собой женщину я не собирался. Если появляется желание, их полно. И не важно, на каком языке она говорит. Сейчас во всем мире дамы понимают один язык — долларов. Жанна не из таких. Мне порой кажется, что я с ней смог бы жить. Но вряд ли ей понравится жизнь, к которой я привык и которую менять не собираюсь.

— Так ты всю жизнь собираешься воевать в Африке? — усмехнулся Волчара.

— Сейчас — оно понятно. Вроде и силенка имеется, и что-то там можешь. А потом? Кончится твоя боевая молодость, и волком завоешь. Ведь никому не нужен будешь. Ты поэтому и приехал свою дочурку искать, чтоб было кому в твой беззубый рот ложку каши запихать.