Мы не мафия, мы хуже

— Да так, — Семен повел плечами. — Слышал разговор какой-то. Забыл где, но в память почему-то врезалось. Стилист, — хмыкнул он. — Странная кличка.

— Клички — они все странные.

— А тебя, Лизавета, тоже как-нибудь называют?

— Лизок.

— Лизок, — повторил он. — Но ведь и я тебя так в детстве называл. Помнишь?

— Как не помнить, — засмеялась Елизавета. — Ты в детстве и поколачивал меня. Я тебя постоянно родителям сдавала.

— Было дело, — улыбнулся и Семен. — Меня отец за тебя ремнем солдатским лупцевал. Так что в расчете.

— А зачем ты все-таки про Стилиста спросил? — неожиданно поинтересовалась сестра. — Только не надо о якобы услышанном разговоре. Что ты хочешь от него?

— От него — ничего. Это он проявил интерес к моим знакомым.

— Ты опять за старое? Мать бы вспомнил, она тебе сколько раз говорила…

— Про мать не напоминай, — недовольно перебил Семен. — Я делал все, чтоб ей под старость жилось легче, так что не надо. Да и ты никак забыла, что все, что имеешь, получила от меня. И квартиру, и машину, даже сейчас моими ларьками себе на жизнь зарабатываешь. Так что в мои дела не суйся и тем более не упрекай.

— Но Костя — опасный тип, — сказала Елизавета. — Я же говорю, у него сейчас даже свои парни есть. Они иногда по указке Валерки Ниндзи работают. Его женушка, — она фыркнула, — Лолка хвасталась.

— Погоди-ка, — удивился Семен. — А ее ты откуда знаешь?

— Мы с ней вместе в секцию ходим. Она все выпендривается: мужик мой, Валерка Ниндзя, вот он мастер. Показывала пару ударов. Так, — Елизавета махнула рукой, — ничего серьезного.

— Во времена пошли, — качнул головой Семен. — Бабы в мордобой ударились.

— Коли не сами, — с вызовом сказала Елизавета, — так кто нас защитит? Рыцари перевелись. Думаешь, это приятно — друг дружку на ринге лупить? Но без контакта ничего не получится. Чтобы научиться защищаться, нужно отрабатывать с противником.

— Значит, Стилист с Ниндзей связан, — пробормотал Семен.

— Тебе-то что надо? Пусть твои знакомые сами разбираются, потому что там слишком серьезно. Тут разговор ходит, что Ниндзя сейчас на мафию со своими боевиками работает. Что-то с хрусталем…

— Это тебе тоже Лолка говорила?

— Ты вот не знаешь ничего, — вспылила она. — Думаешь. просто так три ларька и магазин держать? Сейчас знаешь сколько народу желает дань с тебя собирать? А я с Лолкой поговорила, сказала, что буду по три тысячи в неделю платить, и все. Всех рэкетиров как ветром сдуло.

— Это выходит, — подсчитал в уме Семен, — ты платишь…

— Другие больше.

— Лизок, — попросил Семен, — постарайся у этой Лолки узнать, есть интерес у Валерки к паре одной? Ну, к Зойке и Гоге. Ладно?

— Это их ты на дачу отвез? Мне деревенские говорили. Я сегодня утром на рынке видела двух старух, так они и рассказали про молодую пару, которая сейчас у нас в доме живет. Мол, какие вежливые да услужливые. Там, помнишь, большой дом на другом конце деревни? Мужик построил, он из Суздаля, а сам в автокатастрофе погиб. Сейчас мать его там живет. Так вот старухи и говорили, что твои друзья, — она усмехнулась, — во всем Антонине Андреевне помогают.

«Значит, Зойка с Гогой опять за свое принялись»,. — мысленно чертыхнулся Семен, а вслух сказал:

— Они в пионерском возрасте тимуровцами были, так в них это и осталось. Ты постарайся туда не ездить. Почему, объяснять не стану, просто не надо.

— Хорошо, — согласилась Елизавета. — Собственно, мне там до конца августа и делать нечего. Но, может, познакомишь меня с ними? Все-таки, видать, твои очень хорошие знакомые, если ты о них так беспокоишься.

— Как-нибудь потом, — отмахнулся он. — Ты не забудь насчет Гоги и Зойки у Лолиты узнать. Если ими Ниндзя заинтересовался, — пробормотал он, — то нужно умывать руки. Ниндзя — это очень серьезно.

— Спасибо вам, Зоя, — благодарно говорила пожилая женщина. — Даже не знаю, как вас и благодарить. После гибели сына на меня все болезни свалились. В ноги что-то вступило, еле хожу. Первое время соседи помогали, а потом как-то перестали. Я не обижаюсь ни на кого. У каждого свое хозяйство. Правда, нет-нет, но молока приносят. И хлеб, если кто по пути мимо идет, попросишь, принесут. А вы…

— Антонина Андреевна, — вздохнула Зоя, — ну зачем вы так? Мы к вам приходим просто потому, что видим, как вам тяжело. Мы молодые, слава Богу, здоровые. — Она, улыбнувшись, повела плечами. — А вы прекрасный человек. С вами просто приятно общаться. Я не хочу сказать ничего плохого о местных жителях, но деревня во все времена была деревней. Здесь свой стиль общения и поведения. Я заметила одну особенность — в глаза с тобой все приветливы, вроде бы даже восхищаются тобой, а стоит отвернуться — чуть ли не в спину плюют. Так что вам спасибо. Все-таки общение с хорошим человеком сейчас очень дорого. Мы с мужем здесь на отдыхе. — Она вздохнула. — Хотя какой отдых у четы нашей профессии. Гога — режиссер, а я сценарист. Вот сейчас и пытаемся создать сценарий на тему современной деревни. И вы будете занимать в нашем фильме не последнее место, так что вам огромное спасибо.

— Так вы кино снимаете? — поразилась Антонина Андреевна.