Мы не рабы

– Ну, а как образуются… сверхдоходы? – я ведь тоже не лыком шит. Какой же это капитализм – без сверхдоходов? Смысл?

– Интересуешься? – произнес он с какой-то угрозой. – Ну, смотри.

Мы вышли на террасу, нависшую над простором.

– Да-а! – Я был потрясен.

Высокую бетонную эстакаду, ведущую от нас к морю, было не узнать. Вся она обросла, как ласточкиными гнездами, бетонными площадками по бокам, там пестрели шатры и стояли столики. Вот он, капитализм! Я залюбовался.

– Твое? – восхищенно воскликнул я.

– Наше! – твердо сказал он. – Но есть проблемы.

– Мало посетителей? – смекнул я.

– Нет. Посетители как раз есть. Но это – не наши посетители.

– А кого?

– Тех, кто построил эти… вигвамчики!

– Аборигены? – догадался я.

– Можно сказать так… Хотя русские пришли сюда раньше, на несколько веков! А их поселок там, – он махнул рукой, – за Второй Балкой.

– А они – здесь?

– Ты чертовски догадлив.

– …Игнорируют?

– Кого? Нас?! Да, – признался вдруг. – Нет! – перебил сам себя: – Сперва они понимали – наша земля! Всю выручку – нам, себе на хлеб оставляли. Мы с друзьями-физкультурниками их жестко держали! И вдруг появился у них… народный герой. И – пошли в отказ! Раньше мандаринами на базаре торговали, а теперь такое место у них! А эту эстакаду мы строили, ударными темпами!

Влад даже задохнулся! Перевел дыхание… И стал смотреть на меня.

– И где ж… физкультурники? – вскользь спросил я. Уже чувствовал, куда клонится разговор.

– Ну – кто в могиле. А кто – сторчал. Ну – про это тебе еще рано знать, – мрачно усмехнулся он.

Рано – про тех, кто «сторчал». А кто в могиле и как там оказался – этот вопрос хотелось бы прояснить. Хотя, наверно, бестактно.

– А кстати, – вспомнил вдруг я. – Почему наш Сокол туда не летит? Он же вроде, государственной безопасностью занимался.

– А где – государство? – с горечью произнес Влад.

– А где Сокол? – поинтересовался я и тут же испугался: вдруг появится? Я же костюмчик попортил ему! И на свадьбу не пригласил.

– Сокол наш высоко взлетел. Академию закончил. Банком командует теперь. Появляется порой, весь в белом.

– В белом – это хорошо, – пробормотал я. – Отстирался, значит, костюмчик…

– Так ты пойдешь – нет?! – вдруг заорал Влад. Несколько неожиданно. Хотя я не мог не догадываться, к чему шло.

– Куда, простите?

– Туда! – указал он, в бездну.

– А ты уверен?

– В чем я – уверен?! – снова сорвался он. – …Трое уже ходили, не вернулся ни один.

Я похолодел.

– Ну назови третьего, хотя бы! – проговорил я. Весь список – наверно, долго.

– Третьего? – Влад, чего-то вдруг застеснявшись, почесал ухо.

– …Митя?! – воскликнул я.

– Да нет!.. Вася. Мильтон. Ну – ты знаешь его. – проговорил он, отводя глаза.

– А-а-а!

Ну – Васю не жалко! – чуть было не воскликнул я. И вскоре мне за злые мысли воздалось.

– А ты – гибкий! Ты – сможешь! – Влад произнес.

– Это – комплимент? За «гибкого» мне кажется, можно и схлопотать!

Разговор, чувствовал я, затягивался. Но куда спешить?

– Ну хочешь – я пойду с тобой? – предложил Влад. – Но меня они сразу порвут!

– А так – потянем время. Понятно! – я встал. Раз приехал к другу – надо соответствовать. – Так чего говорить… если успею?

– …Наш базар – половина хабара!

– Запиши.

– Запомнишь. Ну…

Обнялись. Да-а. Недолго я тут погостил.

– И право свободного посещения их! – добавил вдруг Влад, сглотнув слюну.

– В смысле – бесплатного?

– Да!

Соблазнительные запахи доходили и сюда.

– Если махалово начнется – подскочу! – подбодрил Влад.

– Будь, на всякий случай – на старте. Ну… я нырнул.

Тут и Нона проснулась.

– Я жрать хочу, Веча! Ты куда? Я с тобой.

– Н-ну! Давай. Заодно и поужинаем.

– …Тоже – гибкая! – утешил нас Влад.

Махалово

Мы спускались по эстакаде. Прелестный ветерок, приносящий божественные запахи. После долгой голодухи кружилась голова. Кофе! Мясо! Почти забытые ароматы. На ближней площадке, простершейся над бездной, стояли столики, стулья – белые, пластмассовые… раньше, кажется, таких не производили – жизнь более тяжелая была. Проходя, я задел один стул, и он с тихим стуком упал. Подошел пожилой горец в фартуке и рукавицах, покрытый цементом – видимо, наращивал площадку над пропастью. Смотрел настороженно.

– Извините! – проговорил я. – Случайно вышло.

На запыленном его лице появилась улыбка.

– Стулья такие делают! – Он развел рукавицами. – От ветра падают! Стоят, только когда на них сидят! Садитесь, буду вас угощать!

Бесплатно? – мелькнула мысль.

– Один момент! – Он скрылся в шатре и появился без фартука и рукавиц. – Я – Аслан. Что хотите? Делаем кофе, на горячем песке.

– Два! – Я поднял пальцы. Ноздри уже трепетали.

– Коньяк хочешь? Настоящий!

Помню, я тогда удивился: не знал еще, что бывает и ненастоящий коньяк… хотя именно он и стал одним из символов наступившей эпохи.

– …Нннет! – поколебавшись, сказал я.

– Да! – радостно воскликнула Нона.

– Надо слушаться мужа, – сурово сказал Аслан.

Нона поникла.

– Ладно, по 50 граммов! – разрешил я конфликт.

– Хычины будете?

– Да! – это сказали мы двое, а рассмеялись все трое.

И тут, как бы на наш смех, подошли два небритых красавца, оба с ног до головы в черном, словно с похорон.

– Извините! – Аслан отошел к ним.