Мы не «рабы», а внуки божьи! Языческая Русь против Крещения

Сознавая, что выдвинул против своего любимого православия довольно сильное обвинение, Кожинов оговаривается – мол, силы были переключены на «внутреннее устроение». То есть когда православные исследователи фиксируют истребление или запустение трети русских поселений в конце X века, то это объясняется «укреплением государства», а когда обнаруживают, что были потеряны огромные земли, то принимаются твердить о «внутреннем устроении».

Истина же, как читатель мог убедиться, состоит в другом: государство настолько «укрепилось», что уже не помышляло о войнах с империями вроде Византии или Хазарского каганата, а с трудом отбивалось от разбойных шаек кочевников и викингов.

Граница со степью с Волги откатилась на Десну и Трубеж, степные разбойники убивали и грабили под стенами Киева, морские разбойники жгли Ладогу, – вот как выглядело «укрепление» государства. «Внутреннее устроение», в свою очередь, состояло в размножившихся разбойниках, опустошённых городах и сёлах.

Но, может быть, принятие новой веры, за которое мы заплатили столь страшную цену, принесло нам хотя бы уважение соседей?

Во всех учебниках и статьях, посвящённых крещению Руси, неизменно отмечается, что принятие Русью христианства поставило-де её в ряд христианских стран, что с нею стали считаться, её стали уважать. Проще говоря, перестали относиться к русам как к варварам.

Увы, перед нами очередной миф, постоянно поминаемый в литературе (это называется забавным словосочетанием «историографическая традиция»), но не имеющий никаких оснований в источниках.

Уж, казалось бы, кому проникнуться к русам братскими чувствами после обращения их в православную веру, как не византийцам. Но вот что пишет в середине XI века Михаил Пселл: «Это варварское племя всё время кипит злобой и ненавистью к ромейской державе и, непрерывно придумывая то одно, то другое, ищет повода для войны с нами» (Хронография, Зоя и Феодора…, XCI).

Нельзя сказать, чтобы Пселл относился к уже несколько десятилетий как крещённым русам с большим уважением. Впрочем, точно так же за полвека до Пселла император Никифор Фока отозвался о православных болгарах: «Грязное, во всех отношениях низкое племя… одетый в звериные шкуры вождь, грызущий сырые кожи».

Это последнее, если кто не понял, про царя болгар, к моменту произнесения исторической фразы уже век как православных, одевавшегося и кушавшего по последней византийской моде.

Просто бездна уважения…

Кстати, о бездне. Ещё один блестящий пример «уважения» православных византийцев к русским «братьям во Христе» – фреска Страшного суда в южноитальянском городе Торичелло. Согласно православному канону внизу фрески изображён Сатана – пока без «архитектурных излишеств» вроде рогов, копыт или птичьих когтей, просто в виде тёмного страховитого старца с косматой бородой и длинными встрёпанными волосами.

У ног нечистого – как раз «бездна преисподняя», в одном из разделов которой из пламени торчат головы женщин с косами и мужчин… с чубами и усами на обритых головах. Из всех народов, известных византийцам, такую причёску носили только русы, начиная как минимум со времён Святослава и заканчивая XIII веком.

Венгерский монах Юлиан, странствовавший по Восточной Европе перед самым Батыевым нашествием в поисках прародины своего народа, видел подобные чубы на бритых головах русской православной знати в Матреге, как называет он русский Тмуто-рокань, современную Тамань.

К моменту создания фрески в Торичелло прошло уже почти два столетия с момента, как с киевской Горы, по грязи и конскому навозу Боричева взвоза, проволокли в Днепр Бога русских побед, Бога Олега Вещего, Игоря Старого, Святослава Храброго, перед которыми трепетала империя.

Но русы остались в глазах «братьев во Христе» из Второго Рима проклятым, богоненавистным «народом Рос», племенем гогов и магогов, место которым – в «езере огненном и серном».

Для того чтобы оценить степень «братских чувств» новообретённых «родственников» из Восточного Рима к нашим предкам, надо знать, что сам собор стоял на землях Южной Италии. Землях, которые империи удалось отвоевать у сицилийских норманнов только благодаря православным дружинам «россов», впервые в истории исполнявшим «интернациональный долг».

В то самое время, когда где-то половецкие орды топтали нивы, чёрным дымом уходили в небо дома и брели степною тропкой-сакмой за конями кочевников русоволосые пленницы, их заступники – отцы, мужья, женихи, братья – рубились с норманнскими рыцарями под жарким итальянским солнцем, отвоёвывая богатые итальянские земли для «православных братушек». Тех, которые потом «благодарно» изобразят соратников в своих церквях в адском огне, под лапами сатаны.

Нет, не принесла измена Богам никакого уважения отступникам. Никакого и ничьего.