Мы не твои

— Услышал разговор официанток. Потом… поднялся в номер. Там была мама Светлячка, и…Она позволила мне посмотреть на неё.

Я протягиваю руку, мне хочется поддержать брата. Он стискивает мою ладонь.

— Чёрт, Ильяс! Если бы… если бы ты мог ее увидеть!

Если бы я вообще мог видеть…

— Она… она невероятная. Такая милая! И так… так похожа на Зою.

— Что ты будешь делать, Тамерлан? Ты… ты сказал, что будешь участвовать в жизни дочери? Ты… готов признать её?

— Я пообещал не вмешиваться. Не искать встреч с Зоей. Я не имею права, Ильяс, ты так не считаешь?

— Почему? Почему ты… ты ведь не виноват… это все я.

— Виноват. Я не баран, которого вели на заклание! Я мог сам понять, различить, где правда, а где ложь! Я знал, что Светлячок чистая, невинная душа! И я поверил всему, что… что мне о ней наговорили.

— Наговорил. Это я наговорил. Я…я…

В бессильной злобе на себя колочу кулаками по подлокотникам и колесам.

Если бы не я!

Если бы можно было все изменить!

— Ты должен поговорить с ней, Там! Должен объяснить ей все!

— Нет, Ильяс. Поздно. Я… я упустил свое счастье. Не в этой жизни, брат.

— Ты должен бороться!

— Сломать ей жизнь еще раз?

— Почему сломать? Если она любит тебя?

— Она вышла за другого, Ильяс. Ты же знаешь Зою! Она… она не вышла бы из корысти, по расчету. Только по любви. Она любит Петроса. А он… он достоен того, чтобы его любили. Я не должен вмешиваться. Пусть… пусть Зоя считает, что я женат. Что у меня все хорошо. А я…

— Как же дочь? Это же твоя дочь?

— Моя. Но…мама Зоя пообещала присылать мне фото, рассказывать о ней. Может быть, когда-нибудь…

— Это глупо, брат! Ты любишь ее! Ты говоришь, что не хочешь сломать ей жизнь, и ломаешь свою!

— Это называется любовь, брат. Любить настолько, чтобы отпустить…

Любить, чтобы отпустить… Смогу ли я понять это?

— Там, все-таки… я хочу, чтобы ты хоть попытался, попробовал!

— Нет. Я не буду мешать счастью Зои! И тебя предупреждаю, не нужно лезть в это дело, хорошо?

— Как будто я могу!

Слышу, как Тамерлан усмехается. Конечно, куда мне? Слепому калеке лезть! Я ведь даже не смогу найти Светлячка…Хотя очень бы хотелось.

— Правда, Илик, занимайся своими делами. Кажется, теперь тебе тоже есть для кого жить? Вот и живи! Живи не местью, не попыткой загладить вину. Ты тоже не должен ломать свою жизнь, слышишь?

— Слышу. — слышу, но не понимаю, не хочу понимать его!

Я бы дрался за Светлячка! Я бы… я бы расстроил свадьбу! Я все бы сделал…

Да уж. Я уже сделал. Уже наломал дров.

— Спасибо что выслушал, брат. Да, еще я хотел сказать… Завтра мы летим домой. Возвращаемся. Все дела тут я сделал, так что… Оставаться больше не стоит.

— Боишься все-таки увидеть Зою?

— Боюсь. И не боюсь признаться в этом. Мне не нужно видеть её сейчас. И ей не нужно видеть меня. Я пойду. Ужинать буду в номере, вы, наверное, тоже?

— Да, и мы. Там, я и Надя, мы… в общем, я думаю, это серьезно.

— Думаешь? Ох, Илик, дать бы тебе хорошенько по шее, за то, что ты только думаешь! Ты должен был быть уверен, только потом начинать отношения.

— Я… я уверен. — чёрт возьми, это правда! Я на самом деле уверен.

Был, уверен.

Только вот… снова тот же вопрос. Имею ли я право на это счастье?

И на то, чтобы сломать жизнь еще одной прекрасной девочке?

Глава 26.

Я слышу разговор братьев и мне становится страшно. И дурно. Словно разъедает кислотой изнутри.

Мне тревожно, неспокойно, неуютно.

Я сама себе боюсь признаться в том, какое предчувствие рождается в моем сердце.

Это конец. Вот о чем я думаю. Конец моему счастью.

Ильяс не простит себе того, что Тамерлан потерял Зою.

Не только Зою — ребенка! Это… это гораздо важнее, и страшнее.

У Тамерлана есть дочь от любимой женщины! Дочь, которую он вряд ли сможет назвать своей. Мне так грустно, так горько за него, что я сама не понимаю, как начинаю плакать. Плачу тихо, стараясь, чтобы меня не услышали.

Так больно осознавать, что чуда не произошло!

Зоя оказалась живой, целой и невредимой. Только теперь она еще более недосягаема для Тамерлана.

Она вышла замуж за другого. Другой мужчина будет растить его дочь, как он растит сына от чужой ему женщины и врага, который чуть не убил его.

Как же чудовищно все, что произошло с семьей Ильяса!

Я думала, что в моей семье произошла драма, но то, что случилось у них…

Дрожу. Мне так страшно!

Мне так не хочется потерять… потерять любимого!

Да, я знаю, что я люблю его. Уже очень давно люблю. Наверное, с того момента как увидела в клинике. Такого…красивого и злого. Несчастного.

Да, я сразу поняла, что он не такой гадкий и противный, каким хотел казаться. Он просто был несчастен. Понимал, что сотворил и сильно страдал.

И до сих пор страдает!

Правда, в эти дни, когда Ильяс узнал, что Зоя жива он изменился. Словно часть груза упала с его души.

И он… он позволил себе немножко быть счастливым.

Ильяс был счастлив эти два дня со мной! Я знаю! Я… я это чувствую!

Он… он по-настоящему был счастлив!

Мне даже казалось, что он… нет, не могу говорить об этом даже сама себе, но… мне кажется он действительно считал, что влюблен в меня. Правда.

Хоть он и лишен возможности меня видеть, но…