Мы не виноваты, профессор!

Гермиона втянула голову в плечи, чувствуя, что заливается краской по самые уши и окончательно теряет способность не только соображать, но даже контролировать выражение лица. Если бы от стыда можно было умереть... О, Мерлин, этот стыд не шел ни в какое сравнение с тем стыдом, который она испытывала по отношению к Гарри. Гарри был ее другом, и вдвойне мучительнее было бы пережить его разочарование — потерять его навсегда, зная, что нет на свете такой силы, которая сумела бы вернуть его, заставить его понять, простить, принять. Но профессор Снейп был ее преподавателем, к тому же в два раза старше ее. Она уважала его, да, во всем, что касалось науки, он был для нее безусловным авторитетом. Но представить его в роли любовника? Пусть даже на самый крошечный миг вообразить, что он прикоснется к ней, поцелует ее? Гермиону передернуло от отвращения и жуткого, нестерпимого стыда. Этот стыд ударил в голову с такой недюжинной силой, что показалось, будто зазвонили колокола, и от их погребального звона вот-вот треснет череп.

Оглушенная, одеревеневшая, Гермиона стояла, уткнувшись взглядом в пол. Дыхание сперло.

— Должен вам признаться, Поттер, что вы никогда не казались мне человеком, способным на великие свершения, — заговорил Снейп. Его голос звучал отстраненно. — За все пять лет вашего пребывания в Хогвартсе вы ни разу не поразили меня настолько, чтобы я углядел в вас хоть сколько-нибудь значимый талант: к учебе, к зельям в частности, к квиддичу... Вам никогда не удавалось меня удивить. Какими бы отчаянными ни были ваши убогие потуги, они не вызывали во мне ничего, кроме унизительной жалости.

Гарри молчал, глядя зельевару прямо в глаза. Ему удалось не покраснеть, словно он не испытывал за содеянное ни капли стыда. Зато чем дольше Снейп говорил, тем сильнее парень сжимал челюсти. Он злился. Черт возьми, в этом был весь Гарри! Злился, начинал закипать, в то время как уместнее было бы повиниться и посыпать голову пеплом.

Ох, не приведи Мерлин, еще что-нибудь ляпнет! Не сносить им головы.

— Но теперь я вынужден признать, что все эти годы недооценивал вас. А конкретно — вашу глупость. За пару часов вы умудрились наворотить такого, что Лонгботтом с его мозгами размером с голубиное яйцо нервно курит в сторонке. Вы едва не наорали на меня в кабинете зельеварения, — Снейп начал загибать пальцы, — переколотили в лаборатории несколько десятков пузырьков с ценными ингредиентами для зелий, испортили зелье болтливости, которое я варил по заказу Ордена Феникса. И в довершение ко всему нарушили школьное правило, запрещающее ученикам вступать в близкие контакты друг с другом или с преподавателями на территории школы. Мало того, вы заставили меня присутствовать при вашем...

— Мы с Гермионой не виноваты, сэр, — перебил Гарри ломким от злости голосом. — Если бы вы сами не решили унизить нас, заперев в лаборатории вместе с опасным зельем, ничего этого могло не произойти.

— Прошу прощения? — Снейп приподнял бровь. — Вы переводите стрелку на меня, Поттер?

— Я требую справедливости, профессор. Хотя вряд ли вы знаете, что это такое.

Снейп заскрежетал зубами.

— А вы не похожи на человека, который мучается раскаянием, — заметил он холодно.

— Я не совершил ничего противозаконного, Гермиона тем более. Она вообще не прикасалась к вашему зелью. И вина за то, что с ней приключилось, целиком и полностью лежит на вас!

Гермиона вздрогнула, вскинула глаза, переводя испуганный взгляд с Гарри на Снейпа и обратно.

— Вы должны извиниться за то, через что ей пришлось пройти, — твердо сказал Гарри и добавил с ноткой презрения: — Если, конечно, вы мужчина, а не старое червивое барахло, напрочь утратившее все представления о границах дозволенного.

— Ах ты, недоносок! — Снейп метнулся к гриффиндорцу. Его перекошенная физиономия полыхнула такой лютой ненавистью, что к Гермионе мигом вернулся и дар речи, и способность двигаться и соображать.

— Прекратите! — закричала она, вклиниваясь между Гарри и Снейпом. — Перестаньте!

Волшебная палочка зельевара едва не ткнулась ей в лицо, а Гарри, поскольку был безоружен, просто стиснул кулаки и принял боевую стойку.

— Гарри, не надо, пожалуйста! О чем ты говоришь! Успокойся!

— И не подумаю! Кое-кто здесь считает себя вправе творить произвол, прикрываясь званием преподавателя. Он запер нас в лаборатории с зельем, которое и без превращений представляло угрозу! Это несоблюдение техники безопасности, не говоря уже о том, что это было унизительно и просто... просто гадко! Таковы ваши представления о преподавательской этике, а, Снейп?

— Для вас профессор Снейп, Поттер! — прошипел зельевар.

— Черта с два!

— Не нарывайтесь...

— Да уймитесь же вы! — крикнула в отчаянии Гермиона. — Гарри, я думаю, нам сейчас лучше просто успокоиться и выслушать то, что скажет профессор Снейп. А вам, сэр, лучше прекратить над нами издеваться — нам и так сегодня досталось.

— О, да, вам досталось, бедняжкам, — хмыкнул слизеринский декан раздраженно.

— Я не уйду отсюда, пока не услышу извинений перед тобой, — процедил Гарри сквозь зубы.

— Это лишнее... — начала Гермиона.