Мы не виноваты, профессор!

— Отчего же, — Снейп отстранился и скрестил на груди руки. — Я готов извиниться. Но Поттер выйдет и подождет снаружи.

— Еще чего! — взвился Гарри, ощетинившись.

— Вон отсюда! — рявкнул Снейп. — Закройте дверь с той стороны.

— И не подумаю!

— Гарри, — взмолилась Гермиона, — ну, пожалуйста! Я уверена, это не займет много времени. Просто побудь за дверью.

Гермиона сама не понимала, о чем просит. Больше всего на свете ей сейчас хотелось, чтобы этот кошмар закончился, а каким путем — разве это имело значение?

— Если вы ее хоть пальцем тронете, — прошипел Гарри, — я от вас мокрого места не оставлю.

— В очередь, — выплюнул Снейп. — Не думайте, что вы единственный об этом мечтаете.

Парень с видимой неохотой попятился, не разжимая кулаков.

Когда он скрылся за дверью, воцарилась мертвая тишина. Снейп не двигался. Гермиона тяжело дышала и не знала, куда деть глаза. В довершение ко всему, на нее снова начал наваливаться тяжелый, как кладбищенская гранитная плита, стыд.

Неужели Снейп действительно собирался извиниться? Это казалось нелогичным. Разве не она сама вешалась на него? Разве не она устроила спектакль? Разве не она обжималась с Гарри прямо на его глазах? Это ей нужно было извиняться!

— Мисс Грейнджер, — заговорил Снейп спокойным, ровным голосом. — Что бы ни болтал Поттер, я умею признавать свои ошибки.

Гермиона робко подняла глаза, но профессор не глядел на нее. Его отрешенный взгляд блуждал по стенам кабинета.

— Мне не стоило подвергать вас риску, я действовал из ошибочных соображений и никак не предполагал, что последствия могут быть столь плачевными.

Гермиона молчала. Сердце колотилось в груди с такой силой, что его грохот едва не перекрывал голос Снейпа.

— Приношу вам свои извинения, — по-прежнему не глядя на девушку, произнес Снейп. — Вам как лучшей студентке Хогвартса должно быть известно, что афродизиаки обладают свойством подавлять волю и подчинять психику человека самым низменным инстинктам. Это значит лишь то, что ни вы, ни Поттер, ни даже я не несли ответственности за собственные поступки. Однако вина за произошедшее лежит на мне, потому что я ваш преподаватель. Я не смог уберечь вас...

Снейп оборвал свою речь. Именно оборвал — он словно собирался добавить что-то еще, но не сумел. То ли слов не хватило, то ли смелости, а то ли посчитал, что дальнейшая болтовня сведется к переливанию из пустого в порожнее.

— Мне не в чем вас винить, профессор, — прошептала Гермиона. — Я только надеюсь, что вы... не сделаете выводов и моем... поведении... на основании...

Снейп заинтересованно поднял бровь.

— Не болтайте ерунды, Грейнджер, — резко сказал он. — Ваше поведение было естественным для человека, который принял лошадиную дозу ародизиака. В любом случае, ваше поведение волнует меня меньше всего.

Если бы Гермиона чуть получше разбиралась в людях, она бы уловила нотку фальши в голосе профессора. А если бы рискнула поднять голову, то поймала бы отголоски тоскливого, мучительного голода, пробившиеся сквозь маску чопорности и ледяного безразличия. Голода, сжигающего душу Снейпа, запертую на сотню чугунных засовов.

— Тогда что же вас волнует? — пискнула Гермиона.

— То, как случившееся повлияет на ваше будущее, мисс Грейнджер.

— Я справлюсь.

— Вы уверены?

Девушка подняла на преподавателя удивленный взгляд.

— А вы собираетесь предложить помощь, сэр?

— Я могу изменить вашу память. И вашу, и мистера Поттера. Это серьезная мера, поэтому мне не хотелось поступать опрометчиво, не получив вашего согласия.

Забыть?

Гермиона изумленно моргнула.

Избавиться от воспоминаний — и от стыда? Освободиться? И продолжить жить, даже не подозревая о том, что испытала?

Господи, идея была до того соблазнительной, что Гермиона едва не закивала от радости. Не этого ли она хотела еще полчала назад в лаборатории? Не об этом ли мечтала, сгорая от отвращения к самой себе?

Нет... Она вдруг вспомнила Гарри. Его губы, его ладони, его поцелуи и томительное, горячее, вязкое марево желания, пропитавшее воздух вокруг него. Вспомнила — и поняла, что ни за что не хочет забывать об этом. Как бы теперь ни сложились их отношения, это были ее воспоминания, и от них внутри что-то горячо, приятно, волнующе сжималось. Другой Гарри, другой диапазон чувств, другая реальность.

Нет, Гермиона не собиралась ничего менять.

Снейп прочел ответ в ее глазах еще до того, как девушка покачала головой.

— Вы уверены? — спросил он вкрадчиво.

— Абсолютно, — Гермиона кивнула.

— Второго шанса не будет — я не собираюсь обсасывать это еще полгода.

— Я решила, — твердо.

— Что ж. Если так, можете быть свободны.

Гермиона попятилась, стягивая мантию на груди. Сначала медленно, а затем все быстрее. Наконец, она развернулась и торопливым шагом направилась к двери. Она бы, наверное, споткнулась, если бы увидела, каким убитым, потухшим взглядом ее провожает Северус Снейп. Но где бы ей было догадаться о причинах, девочке, не знающей, что такое одиночество и добровольное заточение в тюрьме собственных разочарований?

— Как ты? — Гарри кинулся Гермионе навстречу.

Судя по его взволнованному лицу, он весь извелся, пока ждал.