Мы невинны

– Сложно узнать в ней ту розовощекую девчонку с круглым личиком, – согласилась бабушка.

– Может, подвезем ее? – предложил Антон, – на улице сегодня лютый мороз.

Лина отрицательно покачала головой.

– Не думаю, что она хотела бы со мной видеться в таком состоянии, да и автобус уже подошел.

– Вы были подругами? – осторожно поинтересовался Антон.

– Нет, над Таней издевалась. Я, скорее всего, была той, кто никуда не лез и ничего не делал.

– Вот уж неправда! – возмутилась бабушка, – ты же одолжила ей свою спортивную форму, когда девочки украли ее одежду из душевой.

– Ба, я сделала это, когда все разошлись. Это можно сказать, вообще не считается.

– Что ты могла поделать, – оправдываясь, развела руками бабушка.

Лина оставила вопрос без ответа. Даже сейчас, мысленно возвращаясь в то время, она бы вела себя точно также. Это была ее стратегия выживания в школе. С годами она смогла найти в себе силы измениться, снять маску пустого места, держать удары судьбы стойко, но Таня – нет.

Унылость маленького города и лютый мороз гнали Лину обратно в столицу. Антон не был против, когда она попросила его выехать с рассветом. Бабушка собрала внучку в дорогу.

– Ну посидите еще немножко, на дорожку, – попросила бабушка, застав Лину в дверях квартиры.

– Пора, бабушка. Мы обязательно приедем летом.

– Надеюсь, к тому моменту ты уже определишься? – переходя на заговорщический шепот, поинтересовалась она.

Лина закатила глаза.

– Тебе он так понравился?

– Вы выросли в одном месте и лучше понимаете друг друга. Это залог крепкой семьи.

– Я вообще-то уже приняла решение, – подмигнула Лина ей в тот момент, когда к ним вышел Антон.

– О чем вы говорите? – спросил он заинтересованно.

– Ни о чем, – отмахнулась Лина, ступая за порог.

– Погодите, я же вам гостинцы в дорогу приготовила, – охнула бабуля.

– Я пока снег с машины смахну, – сказала Лина.

Антон согласно кивнул и поспешил за бабушкой.

Лина спустилась вниз. На стоянке, тускло освещенной одиноким фонарем, никого не было, не считая заснувшего в сторожке охранника. Слишком поздно, чтобы кто-то возвращался домой и слишком рано, чтобы отправиться на работу.

Лина вставила ключ зажигания, машина заурчала. Она вылезла наружу, чтобы смести снег с окон. Посреди стройных рядов автомобилей появился человек. Он был в кепке, надвинутой на лицо. Лина отметила, что головной убор был надет не по сезону, и продолжила ожесточенно сбрасывать снег с машины. Он подошел ближе. Она кинула тревожный взгляд в его сторону, и он резко остановился. Лина достала телефон и набрала Антона, чтобы немного взбодриться.

– Я уже вышел, – сказал он, спрыгивая с крыльца.

– Поторопись, тут какой-то тип на меня смотрит, – сказала Лина полушепотом, всматриваясь в подозрительного незнакомца.

– Наверное, автолюбитель?

– Может быть.

Почему-то ей показалось, что он пришел на стоянку не за машиной. Она огляделась в поисках Антона.

– Где ты?

– Скоро буду, – пообещал он.

Лина посмотрела в сторону незнакомца в кепке, но его уже не было. Она простонала – с прямого эфира это уже второй человек, который пропадает в никуда. С мыслью, что пора отправиться на отдых, Лина закончила со стеклом и открыла дверцу машины. Она закинула стеклоочиститель на переднее сиденье и почувствовала удар в спину. Он был молниеносен. Лина открыла рот в крике от острой разрывающей грудь боли, но изо рта вырвался лишь слабый хрип. Она попыталась залезть в машину, но кто-то рванул ее за плечо, вытаскивая наружу. Это был человек в кепке, теперь он стоял на расстоянии вытянутой руки. Она все еще не могла разглядеть его лица. Ее взгляд скользнул вниз, и она с ужасом увидела, как сквозь куртку проступило мареновое пятно. Девушка выставила руки перед собой в попытке защититься от нового удара, но на нее обрушилась внезапная слабость. Она зашлась кровавым кашлем и ее ноги безвольно подкосились. Кислород окружал ее со всех сторон, но она не в силах была больше сделать и вдоха. Лина упала, сгребая руками оледеневший асфальт, на котором лежал выпавший из куртки телефон. Он был слишком далеко. Жар охватил ее тело. Человек в кепке наклонился. Она ухватилась за штанину его брюк, чтобы приподняться и заглянуть ему в лицо. Но рука оказалась слишком слабой для такого рывка. Лина почувствовала щекой асфальт. Холодный, грубый. В висках стучала кровь. Мысли, словно калейдоскоп, беспорядочно кружились в ее сознании и просачивались в пустоту, как кровь сквозь куртку. Вот она сталкивается с одноклассницей на кладбище, провожает взглядом надгробие своей матери, отчитывает бабушку за то, что та прочитала ее дневники, дает свое последнее интервью. В ее угасающей, уже ни на что не годной голове она смогла ухватиться только за одну мысль, и она была о нем.

– Я ничего этого не хотела, – шепотом произнесла она, чувствуя, как последние силы покидают ее тело.