Мы никогда не умрем

Дни потянулись один за другим, словно капли, собирающиеся осенью на стеклах. Мартин почти все время проводил в беседке, перечитывая одну книгу за другой. Вик почти перестал читать сам, предоставляя другу выбор литературы, и полки Мартина стали пополняться новыми томами. Он читал стихи, за ними — медицинские справочники. За медицинскими справочниками следовали любовные романы из библиотеки Веры, а за ними — антиутопии Берджесса и Оруэлла. Мартин читал, не погружаясь в сюжет и не особо вникая в него. Что-то надломилось в нем, оставило трещину в сознании. И эта трещина не давала ему покоя. Только справочники по медицине и химии он продолжал изучать с прежним вниманием. Ящик стола Вика полнился тетрадями, исписанными твердым, каллиграфическим почерком.

Вик видел отрешенность Мартина, но понятия не имел, что с ней делать.

Между тем, оставалось несколько месяцев до окончания школы. Скоро Вику предстояло собрать немногочисленные вещи, навсегда попрощаться с отцом и уехать из деревни. Теперь дважды в неделю Вик рано утром садился на электричку и отправлялся в город. Там он записался на бесплатные подготовительные курсы в медицинское училище, выбрав направление «Фельдшер скорой помощи». Туда он ходил по вечерам, а до вечера работал. Работы он не боялся никакой и одинаково усердно помогал рабочим на стройке и расклеивал листовки — в зависимости от того, кто был готов платить деньги случайному помощнику.

Как-то раз он помогал пожилой женщине в маленьком магазинчике. Она торговала свечами, мылом и самодельными открытками. Иногда к ней заходили туристы, иногда у нее брали подарки на праздники, но большую часть времени магазин пустовал. Ей нечем было заплатить Вику, и он, не найдя в тот день другой работы, согласился, чтобы она поделилась с ним выручкой.

Сначала он перемыл окна и витрины в ее магазине. Огромную трещину на витрине он закрасил белой краской, превратив ее в изгиб морозного узора. Затем встал за прилавок и стал ждать клиентов.

Первому клиенту он представился сыном хозяйки. Показывая свечи, в которых ничего не понимал, Вик вдохновенно врал, как помогает маме, как она любит это неприбыльное дело, и как он мечтает работать на скорой, чтобы спасать людей. Мартин, слушая это ворчал, что у него сейчас слипнутся от меда уши, а хозяйка, наблюдавшая за этим спектаклем, явно была в бешенстве. Вик же, хорошо зная, что людям нравится белокурый мальчик, плетущий в воздухе приторную ложь, вовсю этим пользовался. В тот день он заработал в магазине впятеро меньше, чем заработал бы черной работой, зато обнаружил в себе способность к торговле и получил приглашение приходить еще.

Все заработанные деньги он надежно прятал за тем самым дровяным сараем, где когда-то ночевал. Он знал, что отец роется в его вещах — иногда они оказывались сложенными не так, как он складывал, а несколько раз и вовсе валялись на полу.

Каждый раз, обнаружив это, Вик перестирывал все вещи, до единой — ему казалось, что на них налипли прикосновения отца, и это было непр-р-равильно.

Денег было мало, но он понимал, что подростку за два дня в неделю много не заработать. Иногда он оставался до ночи, мыл полы и убирал столы в кафе. Тогда он получал немного больше, но если ему не удавалось поймать попутку, ночевать приходилось на вокзале.

В ту ночь именно там он и остался. В рюкзаке у него была пачка печенья и книга для Мартина. Женщина в круглосуточной палатке бесплатно наливала ему чай и кофе, а он иногда подменял ее, просто чтобы не скучать.

Он устроился на скамейке недалеко от женщины в темно-зеленой куртке. У ее ног стоял большой рюкзак, переполненный так, что женщине пришлось несколько раз обмотать его веревкой. Она курила, стряхивая пепел на пол.

«Мартин, посидишь? Я ужасно устал».

«Да, конечно. Спасибо за книгу, хотя Верины любовные романы — это какой-то кошмар».

«Схватил из списанного первое попавшееся, в следующий раз буду тщательнее выбирать», — зевнув, пообещал Вик.

Мартин прочитал первые две страницы и впал в глубокую тоску. Если иногда у Веры попадались романы с неплохими описаниями или интересными персонажами, то этот явно был не из таких. Герои находились в кровати с первых страниц, и, кажется, не собирались покидать ее ближайшие страниц двадцать.

— Мальчик, ты правда читаешь эту муть? — хрипло спросила его женщина.

— К моему большому сожалению, — тактично ответил ей Мартин.

— Слушай, мне муж с собой дал какую-то дрянь, он меня все пытается культурно просвещать. Что это там такое… Мопассан, сказал, что мне понравится. А я старых французов терпеть не могу.

— Хотите поменяться? — догадался Мартин, с облегчением закрывая книгу.

— Если ты не против, — ответила она, протягивая ему голубой томик в мягком переплете.

Мартин в ответ протянул ей книгу, на обложке которой полуголая девица таяла в объятиях мужчины, чей наряд авторы вовсе ограничили набедренной повязкой.

— А ты что здесь делаешь, ночью? — спросила его женщина, закуривая очередную сигарету. — Тут между прочим говорят того, маньяк ходит.

— Какой маньяк? — равнодушно спросил Мартин.