Мы оседлаем бурю

Оставшись в одном кожаном подлатнике, я опустилась на колени рядом с четырьмя гвардейцами и стала копать. Снаружи гремело сражение, крики и топот ног приближались. Загрохотали копыта, а мы все копали, камень за камнем. Кричали люди. Плакали дети. В нос ударяла вонь пота, дыма и смерти, а мы все копали. Я слышала, как умирает мой народ, слышала его боль, и хотя мои руки и колени кровоточили от острых камней, это было ничто по сравнению с болью моего народа. Разгребая грязь и мусор, мы копали, пока не почувствовали дуновение слабого затхлого ветерка сквозь маленькое отверстие. В дыру посыпались камни, исчезая где-то внизу.

Когда отверстие стало достаточно широким, я протиснулась в него, обдирая о камни руки и щеки. Я упала в туннель, ударившись о камни плечами, и оказалась под городом. Генерал Китадо молча последовал за мной, и мы вместе побежали в темноту.

Глава 27

Рах

Щепки брызнули из ворот, будто кровь из раны. Вскоре начали появляться дыры, которые солдаты по другую сторону пытались заделывать, но рабы опять отводили таран назад, и появлялись новые. Ворота сотрясались, едва не слетая с петель, и только время стояло между нами и Мейляном.

Мне следовало бы радоваться. Оставалось только доставить Лео в тронный зал, и мы будем свободны, но на этом пути лежало слишком много смертей.

Впереди Гидеон неподвижно сидел перед левантийцами, его лошадь и ухом не вела от запаха крови и дыма. Катапульты вокруг прекратили стрелять, но Дзиньзо все еще беспокойно вскидывал голову. Чудо, что он вообще вышел из битвы при Рисяне живым.

– Держитесь рядом, – сказал Лео, и слова ударили не хуже тарана. По обеим сторонам от нас чилтейские пехотинцы муравьями карабкались по стенам. – Пусть дерутся другие.

– Да, ваша светлость.

Я старался не думать обо всех, кого мы потеряли, чтобы сюда добраться.

Наконец измученное дерево раскололось под непрерывным натиском тарана, и ворота пали под скрежет вывернутых петель. Солдаты устремились в проем, впереди кавалерия легата Андруса, за ним Гидеон и его Первые Клинки, а дальше теснились остальные. Глаза Лео сверкали, цель была близка, но он не толкался и не кричал, только медленно вел свою лошадь вперед. Я следовал за ним, и чилтейская армия расступалась вокруг него, как вода вокруг камня.

Когда мы наконец прошли через ворота, в лицо ударила вонь крови и дыма. Я держался коленями, когда копыта Дзиньзо скользили на внутренностях и телах, валявшихся на площади, откуда чилтейцы и левантийцы устремлялись в разные стороны, убивая всех, кого видели. На таких узких улочках спастись было невозможно.

– Вперед, – сказал Лео.

Он не взял оружия, хотя враги были повсюду. Я умолял его надеть доспехи, но он лишь улыбнулся и покачал головой. Божьему человеку не нужна другая защита, кроме божьего благословения, сказал он. Надеть доспехи означало отвергнуть эту защиту, так же как носить украшения означало ставить себя выше бога.

Я с обнаженной саблей держался рядом, высматривая опасность на забитых людьми улицах. Лео можно было сшибить с лошади и метко брошенным камнем. Часть моих Клинков скакала впереди, остальные – позади, но всех больше интересовала бойня вокруг, чем человек, которого они должны были защищать. Легат Андрус, за которым мы ехали, оставлял за собой след смерти. Солдаты и горожане, мужчины и женщины, дети, лошади – ни для кого не делалось исключения. Лео как будто не видел ничего, кроме своей далекой цели, и поторапливал лошадь, пробираясь сквозь лабиринт улочек.

Мейлян отличался от всех городов, что я видел раньше. Он выглядел старым, почитаемым, запутанным. Я не мог найти нужных слов, чтобы описать его. У меня не было причин волноваться о его судьбе, но почему-то печаль при виде обожженных стен и сорванных флагов просто ошеломляла. Она стала еще сильнее на площади перед великолепным дворцом, как будто я шел по могилам богов.

К нам ехал Сетт.

– Рах, что ты тут делаешь? – крикнул он, не дожидаясь, пока окажется ближе.

Площадь была странно тихой, бойня шла где-то вдалеке и уже затихала.

– Защищаю его светлость.

Мне не понравился мрачный вид Сетта. Я поискал среди собравшихся Клинков Гидеона, но, хотя Первые Клинки Торинов были здесь, он отсутствовал. Здесь были и Клинки Дишивы, и многие другие, левантийцы собрались вместе, хотя сражение еще бушевало.

– Где Гидеон?

– С легатом, – ответил он коротко и резко. – Ты должен оставаться здесь, пока опасность не минует.

– Я следую за его светлостью.

Взгляд Сетта метнулся к Лео, но священник не обратил на него внимания, а все так же неспешно поехал к воротам дворца. Они были открыты, одна створка висела криво, вторая лежала на земле, будто расписная половая доска.

– Рах, – предупреждающе произнес Сетт, но я проехал мимо него.

Его голос был голосом моего гурта, моего кодекса чести, голосом старшего, более близкого к богам, чем я, но я последовал за Лео к воротам дворца, поскольку Лео был нашей дорогой домой. Должен быть. Я зашел слишком далеко и поставил на кон слишком много, чтобы сейчас свернуть с пути.