Мы остаёмся жить

Моя спутница была фотографом по призванию – почти всё время, она говорила только об этом. Её родной город был настолько маленьким и глухим, что любая фотография, сделанная в нём – запросто могла попасть на выставку «Смерть среди руин» – и всё равно считался городом. Она ненавидела то место, где ей так не повезло родиться. Впрочем, ей не повезло не больше каждого второго жителя этой страны. Она воспользовалась первым удачным случаем сбежать оттуда навсегда – свадьба, а затем развод. Она сохраняла равновесие в собственной жизни, черпая силы для своих достижений внутри самой себя.

Итак, я двигаюсь к месту, где её оставил. Я уже готовлю планы на вечер, к которому верно движется солнце. Я возвращаюсь на то самое место – с её сумочкой в руках и застывшей от ужаса улыбкой на лице. В уме я приготовил уже несколько фраз, с которыми я верну ей пропажу – вот только мне так и не придётся произнести их. Оглядевшись вокруг я понял: она исчезла.

Пожар Первый

На двадцатый день мы покончили ещё с двадцатью бывшими членами службы безопасности. Им тогда же предъявили обвинения в предательстве против народа Марса и зачитали приговор. В тот же день их казнили. Эти – были последними. Было время, когда они ловили и расстреливали нас. Мы научились многому за эти долгие годы; теперь, от наших учителей не осталось и следа. На любой другой казни я предпочёл бы выйти в соседнюю комнату. Но сейчас, мне захотелось увидеть своими глазами гибель последних представителей старого режима.

Всё происходило в старых добрых традициях, описанных подробно ещё в древних книгах. Виновников торжества вывели к стене их красного кирпича; каждый был наряжен в свою рабочую униформу и мешок, за которым они скрывали свои лица. Глаза их не увидели последних лучей далёкого солнца. Вместо этого, из тьмы своего мешка они сразу окунулись в черноту смерти и вечного забвения. Раньше, для исполнения смертного приговора специально выводили солдат из гарнизона. Теперь, как и всё в этом мире, процесс происходит автоматически – с помощью автомата с десятью стволами, чем-то напоминающим трубы органа. Раздаются выстрелы – чистая работа. Убрав трупы, можно расходиться по домам. Уборщица смывает кровь со стен и пола в пять часов вечера.

Двадцать дней прошло с тех пор, как толпа повстанцев ворвалась во дворец Наместника, пока тот спал. Не успел он ещё продрать глаза и понять, что происходит вокруг, как ему был зачитан смертный приговор. Большая часть агентов из службы безопасности, а также полицейские гарнизоны – всё же предпочли присоединиться к числу революционеров. Несколько генералов неделю держали оборону в крепости, взятие которой отныне считается национальным праздником. Тогда, мы начали вылавливать чудом уцелевших преступников по разным местам и закоулкам, где они надеялись залечь на дно и избежать расплаты за свои злодеяния. Их поимка была лишь вопросом времени. Марс отныне был свободен. Не отдельные города или отдалённые регионы, куда просто не дотягивалась железная рука Наместника – а вся планета целиком, теперь объединившаяся под собственным флагом и своим правительством, конституцией и национальностью – марсиане. Наше законодательство, разумеется, в условиях войны было слегка варварским. Но теперь, когда с последними представителями старого режима было покончено – мы можем исправить многие свои недочёты в конституции. На двадцать первый день после свержения Наместника будет принят закон, запрещающий смертную казнь; а вместе с ним ещё многие, которые утвердят нас как демократическую республику.

К дворцу я шел медленно и нерешительно. Хоть я всем сердцем ненавидел агентов службы безопасности – я совсем не был рад их гибели. Долг обязывал меня сообщить об успешном выполнении задания временно исполняющему обязанности премьер-министра, в прошлом лидера национально-освободительного движения, Марку. Во многом мы расходились во мнениях; но он позволил мне взять на себя пост министра обороны Марса. Я был новым главным полицейским; если угодно, цербером на цепи своего хозяина. Марк преследовал высокие идеалы и все считали его прирождённым лидером. Но он – человек войны. А если Марс действительно стремится к чему-то, то ему нужна не война, а мир.

Я вошел в бывший кабинет Наместника, новым хозяином которого был высокий тощий человек с бледным лицом и острым взглядом, пережившим за свою короткую жизнь всё, что только может пережить человек. Он был нищим из трущоб, а я главным библиотекарем Марса. Он был так молод, а я невообразимо стар. Мы не могли понять друг друга. Но нас связывал общая цель и любовь к планете, которую мы называли своим домом. Из этого и выросла наша дружба. Но подобные союзы редко бывают прочными.

Марк улыбнулся мне так, словно вместо губ у него было два кинжала и протянул мне обмякшую руку. Я доложил ему, что задание выполнено успешно. Как можно скорее нужно принять законы, запрещающие варварство над людьми – это была главная цель всего нашего движения. Теперь, у нас был шанс воплотить свою мечту в жизнь. Марк кивнул и сказал: