Мы перестали видеть Цель

Увы, сегодня на моей родине эти ориентиры утеряны ещё более, чем на Западе, — и я сознаю уязвимость сейчас моей позиции к произнесению таких суждений. Там, где прежде был СССР, после 70-летнего чудовищного прессования людей — распахнувшаяся теперь свобода плохо контролируемых действий, да при круговой нищете, кинула многих по бессовестному пути, с необузданностью наихудших жизненных правил. В нашей стране 70 лет уничтожали не просто подряд, кого придётся, но именно тех, кто отличался умственными и нравственными качествами. Поэтому сегодняшняя картина у нас там — безотрадней и дичей, чем если б зависела только от средних недостатков человеческой нашей природы.

Но не будем развешивать беду между странами и нациями: она — всеобщая наша беда, в конце Второго Тысячелетия христианства. Да и вообще: можно ли так легко метать это слово — нравственность?

ЗАВЕТ БЕНТАМА

Из XVIII века мы получили завет Иеремии Бентама: нравственно то, что нравится большинству людей; человек никогда и не может желать ничего кроме того, что благоприятствует сохранению его собственного существования. И этот драгоценный и столь удобный совет — с какой же готовностью подхватило цивилизующееся человечество! В деловых отношениях в обществе господствует жестокий расчёт, и он даже вошёл во всепринятую норму поведения. Считается непростительным промахом — в чём-то уступить конкуренту, оппоненту, если имеешь превосходство в позиции, в силе, в богатстве. На каждое событие, поступок, намерение наложена определяющей меркой — юридическая. Она задумана как преграда от безнравственного поведения, и часто действует так, но и она же порой облегчает ему пути, в форме «юридического реализма».

Надо ещё радоваться, как этому юридическому гипнозу сопротивляется добротная человеческая природа, не даёт усыпить себя до духовной лени и равнодушия к чужим бедам. И множество благополучных людей Запада с живостью отзываются на дальние боли и страдания, жертвуют вещи, деньги и иногда немалые собственные усилия.

БЕСКОНЕЧНЫЙ ПРОГРЕСС

Знания человека и его умения не могут не совершенствоваться, не могут остановиться — и не должны останавливаться. К XVIII веку этот процесс стал ускоряться, всё более заметен. Анн Тюрго присвоил ему звучное название — Прогресса, и с тем смыслом, что Прогресс, основанный на экономическом развитии, несомненно и неуклонно приведёт к общему смягчению нравов.

И это звучное наименование стало широко применяться, расширилось до размеров едва ли не всеобщей и гордой философии жизни: мы — прогрессируем! Образованное человечество сразу готовно поверило в этот Прогресс. И как-то никто не допытался: прогресс — именно в чём? прогресс — именно чего? а не грозит ли нам при Прогрессе что-нибудь и потерять? Так было понято воодушевлённо, перспективно, что Прогресс потечёт во всём что ни на есть, и во всём целокупном человечестве. Из этого напряжённого оптимизма Прогресса вывел и Маркс, что история приведёт нас к справедливости и без Бога.

Потекло время — и оказалось, что Прогресс — да, идёт! и даже ошеломительно превосходя ожидания, — да только идёт-то он в одной технологической цивилизации (с особыми успехами в устройстве быта и военных изобретений).

Прогресс-то пошёл замечательно! — но привёл к последствиям, которых никак не ожидали предшествующие поколения.

ПЕРЕКОСЫ ПРОГРЕССА

Первая мелочь, которую мы упустили и только недавно обнаружили: что не может происходить безграничный Прогресс в ограниченной земной среде. Что природа ждёт от нас не покорения, а нашей поддержки; что, вот, отпущенную нам природу мы успешно съедаем. (Слава Богу, тревога о том возникла, особенно в странах развитых, и начались спасательные действия — хотя в размерах ещё слишком недостаточных. А одно из благодетельных последствий крушения коммунизма — крушение соблазнительной для стольких стран модели самого бредового хозяйства, самой безоглядно-затратной экономики.)

Второй просчёт оказался: что нравы наши не смягчились с Прогрессом, как было обещано. Не приняли в расчёт только-то и всего — человеческую душу.

Мы разрешили потребностям нашим расти безмерно, и уже теряемся, куда их направить. Да с услужливой помощью торговых фирм выдуваются, изобретаются всё новые потребности, иногда и вовсе искусственные, — и мы массово гонимся за ними, а насыщения всё нет. И не будет никогда.

Накоплять и накоплять собственность? Но и это никогда не насытит. (А проницательными людьми давно понято: собственность должна быть подчинена другим, высшим началам, иметь духовное оправдание, свою миссию, — иначе она производит опустошение в человеческой жизни, становится орудием корысти и угнетения, — формулировка Николая Бердяева.)