Мы перестали видеть Цель

Тут для Запада вырастает задача сложного равновесия: сохраняя полное уважение ко всему драгоценному плюрализму мировых культур и их поискам собственных социальных решений, — не уронить самоценности и своей, так трудно и долго достигавшейся, исторически-уникальной устойчивости ограждённой законами жизни, дающей независимость и простор каждому гражданину.

САМООГРАНИЧЕНИЕ

Неуклонно подходит крайняя пора наложить на наши потребности — самоограничение. Трудно решиться на самостеснение и на жертвы? Трудно потому, что в личной жизни, и в общественной, и в государственной мы давно обронили на морское дно золотой ключ Самоограничения. А самоограничение — это самое первое и самое разумное действие человека, получившего свободу. Оно есть самый верный путь осуществления свободы. Не надо ждать, когда внешние события жёстко стиснут нас и даже опрокинут, — надо уметь предусмотрительным самоограничением открывать неизбежному ходу событий примирительный путь.

Примеры, как мы уклоняемся от этого пути в нашей личной жизни, — известны только нашей совести и нашим близким. Примеры, как от него уклоняются крупные субъекты — партии или государства, — на виду у всех.

Когда собирается конференция встревоженных земных народов перед несомненной и близкой опасностью всей нашей природе и атмосфере — могучая держава, забирающая не многим менее половины используемых ныне земных ресурсов и выпускающая половину мирового загрязнения, — из своих сиюминутных внутренних интересов добивается снизить требования благоразумного международного соглашения, как будто ей самой на этой Земле не жить. А другие передовые страны уклоняются выполнять даже и эти сниженные требования. Вот так, в экономической гонке, мы отравляем сами себя.

Так и при распаде СССР по фальшивым ленинским границам между республиками есть разящие примеры, как, в погоне за дутой державностью, — новорожденные образования поспешили захватить обширные, исторически и этнически чуждые себе области, и где десятки тысяч, а где и миллионы чужого населения, недальновидно не вдумываясь в будущее: что никакой захват не приводит к добру самого стяжателя.

Конечно, при переносе принципа самоограничения на сообщества людей, на профессии, партии и целые государства — возникает больше трудных вопросов, чем найденных кем-либо ответов. Всякие решения о жертвах, о самостеснении отзовутся на множестве людей, к ним, может быть, не готовых и не согласных. (Да даже простое личное самоограничение каких-то потребителей товаров — неуследимо отзовётся где-то на производителях.)

А и если мы не воспитаемся сами класть твёрдые границы своим желаниям и требованиям, подчинять интересы критериям нравственности, — нас, человечество, просто разорвёт. Оскалятся худшие стороны человеческой природы.

Указывалось разными мыслителями уже не раз, да вот буквально словами русского философа XX века Николая Лосского: если личность не направлена к сверхличным ценностям, то в неё неизбежно вносится порча и разложение. — Или, разрешите поделиться личным наблюдением: истинное духовное удовлетворение мы только и испытываем — не от захвата, а от отказа захватить. От самоограничения.

Сегодня оно видится нам — никак не приемлемым, стеснительным, даже отвратительным, оттого что мы за века отвыкли от него, к чему были привычны по нужде наши предки: на них лежало куда больше внешних ограничений и им открывалось куда меньше возможностей. Вся первостепенная важность самоограничения, во всю весомость, только и встала перед человечеством XX века. Но даже при тех многообразных взаимосвязях, которые пронизывают нашу сегодняшнюю жизнь, мы только через самоограничение можем, хоть и с большим сопротивлением, постепенно, излечить и нашу экономическую жизнь, и политическую.

Сегодня — не многие охотно примут этот принцип для себя. Однако: в сложнеющей обстановке нашей современности ограничивать себя самих — это единственно верный, спасительный путь, для всех нас.

И он помогает нам вернуть себе сознание Целого и Высшего над нами. И совсем утерянное чувство — смирения перед Ним.

Прогресс? истинно может быть только один: сумма духовных прогрессов отдельных людей. Степень самоусовершенствования их на жизненном пути.

Недавно позабавили нас наивной басней о наступившем счастливом «конце истории», разливистом торжестве вседемократического блаженства, якобы, вот, достигнутой окончательной формы мирового устройства.

Но мы все видим и ощущаем, что наступает нечто совсем другое — и, вероятно, по-новому суровое. Нет, покой на нашей планете не обещает наступить и не будет нам легко подарен.

Однако же и для всех нас не впустую прошли испытания XX века. Надо надеяться: мы тоже закаляемся к стойкости, и этот закал как-то передаётся с поколениями.