Мы под запретом

Ловлю пробегающего мимо официанта и делаю заказ на самый убойный коктейль, который способен сделать бармен данного заведения.

— Кира, детка, — раздается над ухом хриплый голос Ивана, — может, в ВИП пойдем? — предлагает он, теснее прижимая меня к себе и скользя губами по шее.

Чуть отклоняюсь в сторону и вытягиваю шею, скользя взглядом по залу в поисках Лёли.

— Давай здесь побудем, — делаю встречное предложение, развернувшись в его объятиях и заглядывая в потемневшие глаза, и от того, что плещется на дне его черных омутов, по телу пробегают мурашки. — Я танцевать хочу, — придумываю отговорку, потому что в ВИП я точно не желаю подниматься, да и не готова оставаться с Иваном наедине.

Мне нужна толпа, шум и веселье. Внешний хаос как нельзя кстати сейчас способен скрыть мой внутренний раздрай. Утягиваю парня в гущу танцующих, желая утопить в этом океане людского бесшабашного разгула свою боль.

Безумные танцы, терпкие коктейли, блики светомузыки, басы различных мелодий — все это смешивается в единую ядовитую микстуру забвения, течет по венам, растворяя все мои эмоции до полнейшего вакуума в голове. Ни чувств, ни мыслей — ничего!

— Детка, ты как? Может, домой поедем? — перекрикивая окутывающий нас рев разнузданной толпы, интересуется Иван, забирая из моих ослабевших рук очередной (не помню уже, какой по счету) бокал.

Вздыхаю, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Недовольно морщу недовольно нос и заплетающимся языком пытаюсь озвучить свое решение.

— Да…

Лишь только это и могу выдохнуть.

— А Лёля где? Ее тоже надо забрать, — сквозь туман в отключающемся сознании вспоминаю я о подруге, испытывая угрызения не потерянной пока еще совести.

— Лёля уже дома. — Придерживая меня за талию, Иван ведет нас сквозь толпу на выход, — Я посадил ее в такси часа два назад.

— Да? — удивляюсь я, потому что вообще не могу вспомнить данного момента.

— Да, детка. — Заботливо укутывая меня в пальто, он скромно касается губами моего лба. — И тебе уже тоже пора в кроватку.

— Угу, — безропотно соглашаюсь я, ловя в фокус расплывающегося взгляда все происходящее вокруг.

На улице по-осеннему промозгло, холодный ветер бросает в лицо пригоршни стылого дождя, немного остужая горящие щеки и просветляя разум. Иван ловко выхватывает из потока проезжающего мимо нас транспорта автомобиль с шашечками, помогает мне разместиться на заднем сиденье и сам присаживается рядом, что-то говорит водителю, и машина плавно трогается с места.

В салоне тепло, и мерное движение убаюкивает меня. И я не в состоянии этому сопротивляться. На мгновение прикрываю глаза, проваливаясь в вязкую пучину тревожного сна, лихо переплетающегося с реальностью. Разобраться, что к чему, я даже не пытаюсь и просто отдаюсь на волю чьих-то заботливых рук, помогающих мне раздеться и улечься в кровать, чей-то нежный голос шепчет ласковые слова, чьи-то губы скользят по оголённой коже плеча…

Это же сон? Да? Да… Всего лишь сон, в котором я опять в объятиях любимого. И мне так хорошо, что просыпаться я не желаю. Абсолютно!

Но утро неизбежно, а вместе с ним, и болезненное пробуждение. Я еще не открыла глаз, но уже вернулась в реальность. Тело ноет от неугомонных плясок, голова раскалывается после непомерных возлияний, и где-то на задворках просыпающегося сознания вспыхивает огонек непреодолимого желания вернуться в прошлое, точнее, во вчерашний вечер, и врезать себе по голове, чтобы и думать забыла так напиваться. Мне сейчас даже вздохнуть больно. Во рту пустыня, и горло дерет от неутолимой жажды, но встать и доковылять до кухни у меня нет никаких сил.

«Не буду больше пить, вот вообще никогда и ни за что!» — даю себе клятву и с горем пополам приоткрываю глаза, утыкаясь взглядом в незнакомый потолок. Испуганный рассудок моментально выдает все возможные варианты моего ночлега, но ни один из них не подходит, просто, потому что не припомню хоть кого-то из своих знакомых с таким вот потолком с массивной лепниной эпохи… да хрен его знает, какой!

— Выспалась? — Хриплый после сна голос Ивана подобно холодному душу отрезвляет меня за считанные секунды. — Как самочувствие?

Хочется проорать: «Какого хрена ты со мной в одной кровати?!», но язык прилип к небу, а спавший похмельный дурман позволяет сознанию почти хладнокровно проанализировать происходящее. Уверенная мужская рука, лежащая поперек моего обнаженного живота, и я сама в чужой постели, в чем мать родила.

Боже, что между нами было ночью?!

— М-м-м-м, — довольно урчит лежащий рядом мужчина, подгребая мое безвольное тельце под себя и утыкаясь носом в ямочку под ключицей. — Все было шикарно, — томно тянет он, а я лежу, словно бревно, и от охватившей меня паники не могу пошевелиться.

— Все было? — пропихиваю сквозь саднящее горло душащий меня вопрос.

— Угу, — кивает и скользит губами вниз. — Ты такая горячая и бесшабашная в постели! — Он приподнимает голову и смотрит на меня похотливым масляным взглядом.

Стыд и презрение к самой себе жаркой волной ударяют в голову, и я, упираясь в плечи Ивана, пытаюсь высвободиться из его объятий.