Мы-Погодаевские

Эту деревеньку между тем упоминают почти все историки освоения Сибири. Готовясь к поездке, я много прочел об Иркутске, Байкале, Ангаре, Илиме. Открыл для себя Леонида Шинкарева, Георгия Замаратского, Анатолия Карнахуова, Анатолия Бубнова, Александра Вампилова, замечательных исследователей, литераторов, написавших о нашем крае. Понял, что для этих людей Сибирь и моя Родина — близки. Многие их мысли были, собственно, и моими тоже. Многое о родных местах узнал от них заново. Я, сибиряк, никогда не задумывался, например, даже над тем, почему у нас лес называют тайгой. И вот оказывается, слово «тайга» с бурятского буквально переводится как дремучий горный лес. Огромные пространства тайги действительно гористы, но даже на равнине леса, пусть самые малые, сибиряки зовут этим, как нам кажется, суровым словом — тайга. А здесь она почти синоним слову дом. Потому что кормит, поит и одевает людей. Извечная близость к ней, как в Сибири говорят, «мягчает дугу». С древних времен тайга окружала первожителей, они охотились и рыбачили, собирали дары природы, кочевали с места на место, взявшись за топоры, устраивали здесь пашни. Древний лес — тайга — это была колыбель северной части человечества.

Как правило, деревни назывались именами первых русских землепашцев, прибывавших сюда, чтобы поставить избу и распахать землю. Но из каждого правила есть исключения. Кеуль получила свое название от реки Кеулька (вот кто так называл речку, не удалось узнать). В истории сохранилась дата образования Кеуля. Не у каждого города в европейской части России это есть. А тут практически известен месяц. Город Илимск уже стоял, правил им воевода. Размеры воеводства были такими, что много углов было неизвестных, а проще говоря — медвежьих, но забота об освоении государевых земель всегда была обязанностью представителей власти. И вот весной 1687 года воевода Илимского уезда Федор Павлов дал указание приказчику Григорию Дьякову подобрать из числа смелых и сильных крестьян шесть семей. Как только пройдет лед по Ангаре и Илиму, направиться на лодках вниз по течению, чтобы поставить на устьях впадающих в Ангару речек Бадарма, Невонка, Тушама, Кеулька первые избы будущих деревень. Основателями их стали молодые семьи, захотевшие жить вольно, независимо, вдали от воеводского надзора. Начало деревень Кеуль положил Михаил Беловодов с женой. Это был самый молодой из переселенцев. Ему тогда только стукнуло двадцать два года. Но, сообщают историки, он запомнился современниками как мужик крупный, сильный, смелый и сообразительный.

Мне трудно сегодня представить, что мой внук Коля, которому осенью будет двадцать один год, сможет повторить дело своего сверстника. Жили они словно на необитаемом острове, свободного от угроз власти. Да только это была свобода каторжного труда. Не помещиков, земли, сколько сможешь «позаимствовать» у тайги. Но земледелие опытное и все внове. В этих условиях, чтобы выжить, надо было стать настоящим грамотным крестьянином, а главное — иметь великую тягу к лучшему чувству жизни. И счастье — их и наше, что она была у наших предков.

Только утвердились, чуть-чуть окрепли деревни, как по инициативе Петра Первого в 1725 году отправилась через Сибирь к Тихому океану первая Камчатская экспедиция во главе с Витусом Берингом. Два года пробирался отряд по сибирским землям, по рекам и тайге, и ему обязано помогать местное население. Экспедиция шла от Ангары до устья Илима, потом по реке Илиму, а после лодки волоком тащили на Лену — в район нынешнего Усть-Кута.

По дороге государевы путешественники требовали обеспечивать их всем необходимым и собирали по деревням пеньку, смолу, канаты, муку, крупу, отрывали от хозяйства сотни подвод и лошадей, чтобы перевезти грузы. При этом не случалось протестов, все выполнялось с доброго согласия. Высоких материй не знали, а на Россию работали.

В 1733 году В. Беринг возглавил вторую Камчатскую экспедицию. И снова все повторилось. Больше того, теперь молодые крестьяне в одной компании с угрюмыми каторжанами гребли и тащили бечевой баржи да лодки, калеча ноги среди прибрежных камней. По деревням созывали плотников строить экспедиционные воеводства (куда входила и деревня Кеуль). На протяжении десяти лет, как отмечают историки, Илимск являлся основной базой Камчатской экспедиции, а илимские и ангарские пашенные крестьяне невольными участниками и главной ее силой. И я вправе гордиться, что моя деревня Кеуль, мои предки внесли свою лепту в освоение Сибири, Дальнего Востока, Камчатки, Сахалина, своим трудом помогали обживать необъятные пространства и делать Россию страной великих северных территорий.