Мы потребуем крови

– Пожалуйста, прости мое невежество, – сказала я, полностью сбросив маску императрицы. – Я не знаю ваших традиций и хотела бы понять, в каком возрасте ты должен отрезать волосы, как остальные? Или это имеет отношение к…

– На шестнадцатом цикле, – сказал он и, вероятно, решив, что слишком грубо меня прервал, добавил: – Ваше величество. Именно тогда нас клеймят Клинками.

– Клеймят?

– Да, перед лицом богов мы отдаем свою жизнь в служение им.

– А ты? – Я понимала, что давлю на него. Однажды он огрызнулся на меня за такой вопрос, но сейчас, когда мы сидели перед остывающим в пиалах чаем, а об утес с грохотом разбивались волны, все было по-другому, нежели тогда, на раскисшей от дождя дороге, на которой умирал генерал Китадо. – Когда заклеймят тебя?

Он не ответил. Если я хотела, чтобы он заговорил, придется заговорить первой. Танака был таким же, упрямым и гордым.

Я провела рукой по бедрам, разглаживая ткань.

– Ты знаешь, что я не должна была стать императрицей? – сказала я. – В Кисии никогда прежде на троне не сидела женщина. Трон должен был достаться моему брату. Я любила его, и все было прекрасно, пока однажды… – Тор поднял взгляд, и между его бровями снова появилась глубокая складка, – пока однажды я не поняла, что лишь уговариваю себя, будто он больше заслуживает трон, хотя на самом деле хочу совсем не этого и в глубине души знаю – это неправда. Я достойна трона не меньше. Я не хуже подготовлена. У меня есть полное право желать трона, чувствовать себя… неполноценной без него. – Когда Тор так и не заговорил, я пожала плечами: – У каждого из нас есть свои…

– Два года назад, – выдавил он, словно пролаял, – я должен был пройти обряд посвящения два года назад. Я прожил почти девятнадцать сезонов и до сих пор не заклеймен. Гидеон… – он вдохнул и резко выпустил воздух, – Гидеон отдал меня чилтейцам, чтобы я научился говорить на их языке. И благодаря этому я выжил, потому что был им нужен, но я не задумываясь отдал бы все за то, чтобы стать полноценным членом гурта. Может, когда-нибудь я им стану. Однажды.

– Но ты уже им стал!

– Нет, не стал, – сказал он, поднявшись так быстро, что задел стол, и тарелки со звоном столкнулись. – Я… Спасибо за чай и… доброту, ваше величество, но мне пора вернуться к своим.

Больше мне нечего было добавить. Что бы ни говорили боги о том, будто чувство принадлежности к общине исходит от сердца, я испытывала ту же потребность, то же желание быть признанной другими. Сидеть на троне и быть коронованной как императрица всей Кисии, как надлежит мне по праву. Чем я готова ради этого пожертвовать? Разве я уже не отдала столь многое?

Министр Мансин, генерал Рёдзи, генерал Мото и я сидели за маленьким столом, и мощь нашей армии была понятна по количеству собравшихся. Если бы нас не атаковали, когда мы захватывали корабли, мое войско было бы вдвое больше, но теперь его не стало, и нет смысла обсуждать прежние решения.

– По крайней мере, можно не опасаться нападения с моря, – сказал Мото. – Все корабли, которые мы не увели, сгорели.

Все сурово кивнули, соглашаясь. Для совета Мансин выбрал маленький зал на отшибе, и хотя нам подали чай и закуски, ни один слуга не суетился рядом, разливая чай и убирая тарелки. Не было даже охраны, только пара жаровен отгоняла липкий холод, царящий в замке. Похоже, Мансин решил не рисковать.

– Слабое утешение, учитывая уязвимую позицию, – сказал он.

– Побольше солдат не помешало бы, – согласился Мото. – Но замок больше похож на крепость, чем на дворец. Почти такой же неприступный, как Кой.

– Вспомните, что произошло с Коем.

– Да, ваше превосходительство, но только из-за предателя. Мы не…

– Да? – Мансин оглядел собравшихся за столом. – Бахайны шестнадцать лет владели замком и не вызывали ненависть у подчиненных. На чьей бы стороне сейчас ни был Бахайн, он отличный воин и стратег и, как и его предшественник лорд Той, потом и кровью защищал город от орды пиратов. Мы пробыли здесь всего один день, и вы считаете, что никто не откроет ему ворота замка, как губернатор Коали откроет ворота города?

Я подумала обо всех слугах, кланяющихся мне в коридорах, тех, кто готовил мне постель и наполнял жаровни, приносил пищу и чай, согревал воду для умывания. Среди них наверняка найдется кто-то, чья преданность Бахайнам перевесит чувство самосохранения. Хотя бы один отыщется всегда.

К вечеру снова разошелся дождь, и теперь, пока по каменному подоконнику барабанили капли, в голове моих товарищей бродили одинаковые мысли.

– Есть ли возможность избежать осады? – спросила я. – В гавани полно кораблей.

– Кораблей с капитанами, верными Бахайнам и губернатору Коали, ваше величество, – ответил Мансин. – В лучшем случае они ничего не предпримут. А в худшем заблокируют все наши попытки снабжать замок по морю.