Мы потребуем крови

– В Сяне я приняла неверное решение, и оно привело к многочисленным невинным жертвам, – сказала я. – Но больше я не совершу такую ошибку. Да, все кисианцы, вступившие в союз с самозваным левантийским императором, все равно остаются кисианцами. Мы не можем позволить нашим соотечественникам умирать от рук чилтейцев. Не можем позволить, чтобы пал еще один город. Чилтейцы не ждут нападения с нашей стороны. Они считают, что мы будем сидеть сложа руки и выжидать. Это наше преимущество.

– Говоря о событиях в Сяне, не забывайте также, как все это выглядит в глазах тех, кто хочет вас опорочить, ваше величество, – сказал Мансин. – Об этих событиях уже говорят. А если люди увидят, как императрица Мико сначала убила невинных людей, а потом еще и напала на кисианский город, будет трудно объяснить, что они все неправильно поняли.

– Каким образом кто-то может неверно понять мои цели, если мы нападем на чилтейцев, а не на город? – уязвленно откликнулась я.

– Все, что может быть использовано против вас, ваше величество, будет использовано.

Мне хотелось верить, что в его словах нет угрозы, но как бы спокойно он ни говорил, лишь кто-то другой мог ее не заметить, а я в последнее время слишком часто подвергалась критике, чтобы надеяться на что-то иное.

Все по очереди согласно забормотали, и я не могла избавиться от чувства, что они смыкают ряды. То же чувство у меня было, когда меня загнали в угол в Мейляне, а светлейший Батита вел игру за престол – с такой легкостью члены совета приняли точку зрения своего коллеги, но не того человека, кто действительно будет бороться за империю, а не только за себя. Какое безумие – оказаться единственной, кто видит, насколько мрачным выглядит будущее Кисии, если мы ничего в себе не изменим.

Они начали обсуждать, когда лучше всего вступить в сражение и как следить за его ходом, как будто им больше нечего было сказать о моем предложении, после того как от него отмахнулся Мансин. В этот момент я поняла, что не взяла власть. Мне ее подарили. Министр Мансин и министр Гадокой присмотрелись ко мне, оценили, насколько я соответствую их планам и видению, и действовали не ради меня, а ради собственных планов. Даже жертва Мансина в Мейляне, какой бы благородной ни была, таила в себе расчет.

Мне даровали власть. Эти люди даровали мне власть в Ахое. Позволили маленькой девочке развлекаться со своими игрушками, пока они заняты настоящим делом. Вот только я оказалась недостаточно податливой. Недостаточно кроткой.

Я встала, и от удивления генералы замолчали. Сидящая в дальнем конце стола Эзма улыбалась. Возможно, понимала, что я чувствую.

– Благодарю вас за советы, – сказала я. – Но я императрица Кисии и приняла решение: завтра мы идем навстречу чилтейской армии и не позволим Когахейре сражаться в одиночку. Это не обсуждается. Кисианская армия нужна для того, чтобы защищать кисианцев, чего бы это ни стоило. Нет!.. – Я подняла руку: – Я же сказала – это не обсуждается, генерал Михри. Детальный план будет утром. А пока я предлагаю вам сообщить солдатам и отдохнуть. Все свободны.

Заколебавшись, они посмотрели на министра Мансина, как будто ожидая, что он возразит, отдаст другой приказ, но, каковы бы ни были его желания, он министр, а не регент, и ему оставалось лишь встать вместе с остальными и поклониться. Генерал Михри вышел первым, пока два генерала из горных племен с величайшим уважением поклонились – всегда следует отмечать подобное поведение, учила меня матушка, потому что какие бы слова человек ни держал при себе, редко кто может солгать всем телом.

Я ожидала, что министр Мансин задержится и будет спорить, доведя нас обоих до изнеможения, но он ушел вместе с остальными, и в шатре остались только генерал Рёдзи и Эзма. Заклинательница сложила руки за спиной и явно не собиралась уходить.

– Заклинательница? Ты хочешь что-то сказать?

– Да, – ответила Эзма, – но наедине. – Она посмотрела на генерала Рёдзи, а когда он не пошевелился, добавила: – Если вы боитесь за жизнь императрицы, то ищете не в том месте.

Ее слова заставили меня с нехорошим чувством задуматься о капитуляции Мансина, но я отпустила Рёдзи кивком. Мы с Эзмой остались друг напротив друга за пустым столом.

– И?

Она подняла голову.

– Я хочу попросить вернуть долг.

Я напряглась, жалея, что не сижу на коленях и не могу дотянуться до чаши с вином.

– Каким образом?

– Мне нужен Гидеон.

– В каком смысле?

На мгновение она слегка нахмурилась.

– В том смысле, что если завтра мы возьмем его в плен, его судьба будет в моих руках. Как заклинательница лошадей, только я могу вершить правосудие, когда дело касается нескольких гуртов.

Я обрадовалась, что не сказала совету, куда ушел Рах, но теперь гадала, глядя на суровые линии ее лица, а не знает ли она. Может, именно это и стало причиной ее просьбы.

Как сказал Тор, Рах и Гидеон долго были друзьями. А Рах всегда поступает по чести. Делает то, что считает правильным, даже если восстает против этого.