Мы потребуем крови

– Точно так, как я и сказал. – Он встал лицом ко мне в проходе, не обращая внимания на гвардейцев. – Она устроила хорошее представление для капитанов Менесора э'Кары и Атума э'Яровена. Может, оно и к лучшему, поскольку все кисианцы погибли бы, если бы не мы. Твоя императрица в долгу перед Эзмой. Тебе придется заговорить побыстрее, если не хочешь, чтобы она перетянула на свою сторону всех левантийцев.

– Никакие мои слова никого не убедят.

– Тогда, возможно, пришла пора перестать беспокоиться о расколе среди нас. Либо говори, либо пусть ее чилтейский бог получает всех.

Гости. Как она смеялась.

– Он пробирается людям в голову, словно голос. Чувство покоя. Ужасный шум.

Лео сломил Гидеона. Он использовал нас. Снова и снова использовал нас, и если Гости в ответе за то, что происходило в степях, то, вероятно, он тоже к этому причастен. Как и Эзма.

Я сжал кулаки, и Амун посмотрел на них.

– Что собираешься делать?

В его голосе сквозила неуверенность, но в глазах горела жажда ненависти.

– Собираюсь остановить ее, – ответил я, и Амун жестко и невесело улыбнулся. – Собираюсь остановить Лео. Я заставлю их пожалеть, что когда-то они увидели в левантийцах людей, которых можно использовать.

Амун кивнул, полностью меня поддерживая.

– Если выложишь свое дело перед капитанами, которых мы нашли, может, они еще станут сражаться за тебя.

– Скоро мы узнаем, кто встанет рядом со мной, но сначала я должен проведать Гидеона и…

– Ты все еще ставишь его выше нас? Ты знаешь, что он…

– Знаю, – огрызнулся я. – Знаю. Представь, что бы ты чувствовал, если бы кто-то влез тебе в голову и заставлял отдавать приказы, если бы тебе оставалось только сидеть и смотреть, как людей, которые тебе дороги, обрекает на смерть твой собственный голос. Твоя власть. – Амун отпрянул перед моим напором и нахмурился. Неуверенно. – Можешь сказать, что это его вина, но ты уверен, что в той же ситуации смог бы бороться с магией, которую не побороли даже наши гуртовщики? Если не уверен, то сострадание – единственный выход.

– Ты прощаешь его?

Я молча смотрел на Амуна, не зная, что ответить. Еще не простил. Не мог. И даже не был уверен, что прощу, но это не то же самое, что возлагать вину на него одного.

– Это нечестный вопрос.

Амун отвел взгляд.

– Прости, капитан.

– Не за что извиняться. Никто из нас не сталкивался с таким раньше. Я не прошу тебя прощать, просто направь свою ярость на более подходящего человека. Гнев в отношении Гидеона ничего не даст, каким бы праведным ни казался.

Амун склонил голову и сложил кулаки.

– Я все еще считаю, что ты нужен здесь и сейчас. Пока Эзма занимается телами на поле боя.

– Время есть. Действия за ее спиной не приведут к нужному результату, но дай мне знать, если что-то изменится.

– Как скажешь, капитан.

– И еще, Амун.

Он обернулся, бросив взгляд на двух гвардейцев, по-прежнему с любопытством наблюдавших за нами.

– Да, капитан?

– Говори с людьми. Слушай. Прощупай ситуацию. Вновь прибывшие Клинки будут гораздо более открыты перед тобой, чем передо мной. Если я буду знать, с кем говорить, кто не уверен в Эзме, это нам поможет.

– Это я могу.

На этот раз, когда он жестом попрощался со мной, я его отпустил.

Я ожидал, что попасть в комнату Гидеона будет непросто, но один гвардеец открыл передо мной дверь. Изнутри доносился негромкий рокот голосов, и я поспешил войти. Тусклый свет фонарей освещал лица Тора, Тепа и человека, которого я знал, как кисианского целителя. Когда за мной закрылась дверь, все трое посмотрели на меня.

– Рах, – холодно и неприветливо сказал Теп.

В комнате было так же холодно и неприветливо. От прохладного воздуха по коже побежали мурашки.

Гидеон, все такой же грязный, с запекшейся кровью на руках и шее, лежал на циновке. Только алый кушак сняли, и над раной поработал Теп. Кисианский целитель что-то тихо сказал Тору, тот кивнул и, взглянув на меня, скорчил гримасу.

Страх камнем застыл у меня в животе.

– Что с ним?

Теп пожал плечами.

– Может, боги не хотят его спасать. Или он сам хочет умереть.

Мне никогда не забыть, с какой неистовой силой он прижимал нож к собственному горлу.

– Мастер Изака полагает, что это просто усталость, – сказал Тор, когда кисианец замолчал. – Ему просто нужны еда, вода и отдых, если он не потерял слишком много крови. Мы мало что можем сделать, пока он не проснется.

– Он вообще не приходил в себя?

– Ни разу с тех пор, как его погрузили на телегу.

Нас грубо затолкали в повозки в сопровождении охраны. Гидеон спал. Я пообещал, что не брошу его, и сидел рядом, но потерял сразу после прибытия, когда целитель настоял на том, чтобы осмотреть меня. Что ж, по крайней мере, Гидеон не проснулся и не обнаружил, что меня нет.

Кисианский целитель пожал плечами и встал, поправляя на плече мешок.

– Он говорит, нам придется подождать. Он вернется проверить Гидеона позже, – перевел Тор.

– Как будто это что-то даст, – буркнул Теп. – Императрица Мико казнит его, если он очнется, так что лучше ему умереть сейчас. Еще лучше было бы не высовывать носа из Когахейры.

– Уходи, – сказал я. – Я за ним присмотрю.