Мы потребуем крови

– Похоже, здесь всегда так. – Крякнув от усилия, Амун помог мне взобраться в седло, и, кивнув кисианцам, мы последовали за ними в лес.

Кисианцев оказалось гораздо больше, чем я ожидал увидеть в таком труднодоступном, забытом богами месте, – разношерстное сборище людей в разных мундирах. Еще более удивительным стало присутствие Тора. Он разговаривал с министром Мансином в стороне от групп настороженных солдат и их командиров, ожидающих приказов. У их ног лежала карта, и напряженный разговор прекратился только при нашем приближении.

– Рах, Амун, – безо всякого удивления или интереса сказал Тор. – Вы разделились с остальными?

– Нет. Эзма объявила кутум и бросила меня умирать.

Слишком долгая выдалась ночка, чтобы пытаться как-то смягчить правду.

– Что?! – его потрясенный вопрос привлек внимание некоторых кисианцев. Вопреки невозмутимому выражению лица взгляд министра Мансина метался между нами. – Амун?

Остановив лошадь, Амун скрестил руки на груди.

– Думаешь, он лжет?

– Что? Нет. – Тор поморщился. – Вот дерьмо.

– Да, дерьмо, – согласился Амун. За меня так давно никто не вступался, что я уже и забыл, как это бывает. – А где был ты?

– Здесь, конечно. Я пытался добраться до Когахейры, но…

Министр Мансин указал на нас, требуя ответов. Человек, которого я в последний раз видел выходящим из дворцового подземелья, не улыбался. Он будто даже не знал, как это делается, но и не хмурился, и не приказывал солдатам прогнать нас. Для начала неплохо. И он помнил меня.

– Рах э'Торин, – сказал он, получив ответ от Тора.

– Министр Мансин.

Амун начал спешиваться. Я жаждал выпрыгнуть из седла, устав от езды не меньше, чем лошадь, но не хотел показаться слабым перед человеком, с которым предстояло торговаться, так что остался на месте и смотрел на него сверху вниз.

– Мы не желаем зла ни тебе, ни твоим солдатам, – начал я, хотя больше всего хотел спросить, помог ли он императрице Мико и все ли с ней в порядке.

В этот раз министр выглядел более здоровым, но таким же уставшим, с темными кругами под глазами. Он смерил меня взглядом, задержавшись на раненой ноге.

– Ты ранен, – перевел Тор.

– Да. Моими же соплеменниками.

Его лицо не дрогнуло.

– Что ты здесь делаешь? – Тору удалось скопировать тон министра. – Ты один?

– Вдвоем с Амуном. Мы пытаемся не погибнуть. А ты что здесь делаешь?

Он не мигая смотрел на меня.

– В святилище твои люди, – перевел Тор. – Много. Мы проходили мимо и остановились посмотреть, несут ли они для нас опасность.

– Заклинательница Эзма? – спросил я Тора, и он кивнул в ответ.

– Я как раз объяснял, что они не причинят кисианцам зла, если их не трогать. – Тор посмотрел на Мансина, который что-то сказал, и добавил: – Министр хочет знать, принадлежишь ли ты к группе из святилища.

– Если он имеет в виду дезертиров, скажи ему, что нет. Мы с их предводительницей разошлись во мнениях по фундаментальному вопросу.

– Просвети меня, что за фундаментальный вопрос? – спросил министр.

– Мое существование в этом мире.

Его брови поднялись. В любое другое время я обрадовался бы такой реакции, но сейчас тело было налито усталостью и болью, а в ухе ныло, будто кто-то воткнул туда палку.

– Он желает знать, чего ты хочешь, – сказал Тор. – Он очень занят.

– Чего хочу? Нас сюда притащили его люди, мы не сами пришли. Мы хотим безопасности. И отдыха.

– И еды, – вставил Амун. – Я бы сейчас целого оленя съел.

– Если я уговорю его отпустить вас, вы отправитесь в Когахейру?

– Когахейру? – удивился Амун. – С чего бы нам лезть из одного змеиного гнезда в другое?

Тор бросил на меня быстрый взгляд. Догадался о моих намерениях? Подслушал, как я умолял Йитти отправиться на помощь Гидеону? Или просто надеялся, что я передам сообщение Дишиве?

Амун и Тор вопросительно смотрели на меня, министр Мансин помрачнел, и кисианцы начали волноваться.

– Я еще не решил, что делать, – сказал я. Меньше всего сейчас мне хотелось говорить о Гидеоне. – В данный момент я просто хочу не…

– Министр! – Вниз по склону мчался кисианец, едва не падая от спешки. Из-под его ног во все стороны разлеталась листва. – Министр!

Он остановился, тяжело дыша и указывая вверх по склону, затем приблизился. Мы с Амуном могли только наблюдать за отсутствием реакции на лицах кисианцев и ждать, когда Тор расскажет, что происходит. Мне не нравилось зависеть от него, и я постарался скрыть нетерпение.

– Это просто смешно, – буркнул Амун. – Лучше бы мы рискнули выйти против стрел.

Тор сердито посмотрел на него, пока кисианцы что-то говорили.

– Похоже, левантийцы Гидеона нагнали дезертиров Эзмы. Этот человек говорит, что приближаются еще левантийцы, много. Он говорит, что люди в святилище готовятся к бою, и не понимает почему.

– Дерьмо, – выругался Амун.

Сколько раз это слово уже произносилось сегодня, а ведь еще даже не полдень.

Эзма объявила кутум, но остальные левантийцы хотели лишь мира, хотели вернуться домой, и от мысли, что они погибнут здесь, в чужом краю, мне стало дурно. Так не должно быть. Конечно, Гидеон не этого хотел. Он хотел построить своим людям новый дом, а не похоронить их.

Министр Мансин нетерпеливо наблюдал за нами.