Мы потребуем крови

– Сначала нужно пережить этот день, – сказал я, не желая пока принимать решение.

Амун тронул поводья, но измученная лошадь не желала двигаться.

– Тогда куда?

Я устал. Мне надоело бегать, скрываться от собственного народа, пытаться найти безопасное укрытие. Но я не хотел умирать. Нам требовался отдых.

– Можем отправиться в Отобару, – сказал я.

– В святилище?

– Ты его знаешь?

– Охотился пару раз в тех местах. На берегу реки есть несколько заброшенных хижин, однажды я пережидал там бурю, когда собирал крабов. Можем пойти туда и надеяться, им не придет в голову, что мы рискнем оставаться где-то поблизости.

– Или просто они сочтут преследование Эзмы более важным.

Амун поморщился: мы оба знали, что, если Эзму найдут, погибнет много левантийцев, а мы еще не настолько лишились корней, чтобы принять эту мысль без боли.

Сначала мы увидели отпечатки копыт. Потом следы ног. Так много, что тропинка превратилась в изрытое болото.

– С ними были кисианцы, – сказал Амун. – Но они не могли пройти столько за одну ночь.

Он пустил лошадь неспешным шагом. Шум вздувшейся реки не нарушал покой утра. Из каждого дерева и куста неслись неумолчные звуки жизни, издаваемые птицами и жуками, но людей нигде не было видно.

Из утренней дымки появилась хижина, но вместо радости я ощутил, как в животе завязывается узел. Амун тоже насторожился, но мы оба молчали – зловещая обстановка требовала тишины. Даже пение птиц прекратилось.

– Кажется…

В грязь у наших ног воткнулась стрела. Лошадь попятилась. Из леса что-то выкрикнули на кисианском. Разглядев среди ветвей одну фигуру, вскоре я увидел и остальные. По одной почти на каждом дереве. Как давно они выжидали, наблюдая за нами?

Впереди из леса вышла еще одна группа, держа луки со стрелами. Поскольку они не натягивали тетиву, я посчитал это приветствие самым теплым и дружеским за последнее время.

Люди на деревьях сливались с листвой, но группа впереди была одета в форму кисианской армии, такую же, как у солдат, с которыми мы сражались, когда двигались на юг с чилтейцами, завоевывая здешние земли.

Их предводитель выступил вперед, уперев руки в бока, и заговорил, медленно и громко, будто обращался к глухому старику.

Амун недовольно фыркнул.

– Почему они все считают нас идиотами?

– А ты сам никогда не считал их идиотами?

– Ха! Бывало такое. Как думаешь, что им нужно?

Они так и не подняли луки, но это мало успокаивало.

– Причина убить нас, полагаю. – Я схватился за седло и начал спешиваться, превозмогая боль. И без того трудная задача для раненого осложнялась тем, что Амун занимал все пространство для маневра. Я случайно пнул его в спину, но он продолжил гордо восседать в седле, пока я кое-как слезал, надеясь, что колени не подогнутся.

Но они подогнулись. Я бы свалился в грязь, если бы не нога Амуна, спасшая меня от бесславного падения, лишившего бы мою заготовленную речь всякой убедительности.

Держась за колено Амуна, я шагнул вперед на трясущихся ногах.

– Меня зовут Рах э'Торин, – объявил я, надеясь, что если не слова, то мое имя и тон что-нибудь скажут им. – Мы вам не враги. Мы не верны левантийцам в Когахейре. И тем, что пришли сюда. – Слова ничего не изменили. Стрелы оставались наготове, а усталость быстро вытесняла все, что меня волновало. Пришло время пойти ва-банк.

– Министр Мансин и императрица Мико знают меня, если вы подчиняетесь кому-то из них.

При звуке этих имен люди начали переговариваться, но я смотрел на их оружие, а не лица. Один за другим луки опустились, будто руки тянул вниз какой-то груз.

Человек, которого я посчитал их предводителем, повторил имя министра Мансина и указал в лес.

– Он здесь?

Могло ли мне так повезти? Но что он тут делает? Императрица Мико с ним? Или он не успел ее спасти? Мне не понравилось, как сердце пронзили надежда и страх. Я так старался не надеяться увидеть ее снова, не думать о том вечере в купальне или ночи рядом с ней в гостинице.

– Кто он? – спросил Амун, когда солдаты снова жестами пригласили, а скорее даже потребовали следовать за ними.

– Он… что-то вроде заместителя императрицы. Гидеон держал его в темнице в Мейляне, а я выпустил, так что он у меня в долгу.

– И чтобы отплатить, он даст нам кров и еду или с улыбкой засадит тебе кинжал под ребро?

Я посмотрел на Амуна.

– Зря ты заронил мне в голову эту мысль. Надеюсь, что первое. Я помог и императрице в трудные времена, и мне хочется верить, что они не собираются начинять нас стрелами.

– А ты время даром не терял.

Просто утверждение, но я уловил пренебрежение в голосе и понадеялся, что мне показалось.

– Да, не терял время, заводя друзей и врагов, где не надо. Ладно, помоги мне сесть на лошадь. Как минимум министр не даст другим левантийцам разорвать нас на части.

– Если нас не разорвут на части кисианцы. В таком состоянии ты, наверное, упадешь, если попытаешься драться, да и я не в лучшей форме.

Кисианцы с луками в руках выжидающе смотрели на нас. Те, что сидели на деревьях, казались ястребами, готовыми к атаке.

– Не думаю, что у нас есть выбор, – сказал я.