Мы пришли за миром. Сильнее смерти. Документальная повесть. Первый сезон (февраль – март 2022 года)

За время, пока Володя лежал в больнице, тетушка уговорила помочь знакомого священника, которому она во время исповеди рассказала о судьбе Володи. Отец Иоасаф сразу же вызвался ехать с ней за ним. Быстро собрав бутерброды и личные вещи, они сели в старенькую Ниву и выехали в Москву. К обеду Володя стоял у больничной проходной. Несмотря на то, что его ноги и руки были загипсованы, он старался сам идти на костылях и от помощи отказывался. Встрече с тетей он совсем не обрадовался. Перспектива ехать домой пугала. Покидать привычный уличный мир он не хотел. Хотя предчувствие домашнего уюта и тетушкиной еды вызвало в нем искреннее желание попробовать.

Отец Иоасаф попросил оставить их с Владимиром один на один. Пока они говорили, парень не менял выражения лица. Видно было, что ему хочется остаться. Батюшка взял свой телефон, набрал номер, дал Володе поговорить с кем-то из уличных друзей.

Сели в машину, что было непросто. Долго двигали туда-сюда переднее сиденье — не помещались загипсованные ноги. Но все получилось. Машина неуклюже развернулась и покатила.

В январе 2022 года в монастырский приход позвонила тетя Володи. Сказала, что он рвется к друзьям, что дома живет тяжело, хотя на работу устроился. Много читает. Не пьет. Начал заниматься спортом. Это была последняя информация. Впрочем, он был всего лишь одним из многих бездомных и особого повода тосковать по нему ни у кого не было. Только отец Вячеслав — в то время настоятель прихода — поминал его на каждой литургии в Спасо-Андрониковом монастыре. Видимо, он рассмотрел в Володе что-то исключительное, что мог увидеть только опытный духовник.

А 25 февраля 2022 года Володя уже ехал на передовую. Теперь в его внешности все казалось выразительным, отражающим те качества, которые, получается, вызревали все эти годы. Негустые светлые волосы он сбрил, но отрастил бороду. Мелкие четкие черты лица, ясные синие глаза. Средний рост при хорошо развитой мускулатуре. И, что отмечали все, постоянно счастливое выражение лица! Казалось, произошло самое главное в его жизни — он теперь встретился с самим собой. С тем собой, кого и сам не мог представить. Но, вероятнее всего, подолгу стоя в раздумьях на месте захоронения героев Куликовской битвы, он представлял себя вместе с монашеским воинством, в тех невероятных по жестокости и таких важных для истории России сражениях.

— Я хочу быть штурмовиком, — это единственное, что он сказал в учебке. Так и решили. Блестяще показав себя во время подготовки, он быстро оказался на передовой.

Впервые о нем вспомнили в монастыре, когда одна из прихожанок узнала «того самого — нашего Володьку» в бравом бойце, чье награждение орденом Мужества показали по телевидению. А потом позвонила его тетя и попросила молиться за сына, так она его называла. Сказала, что ему вручили третий орден, но он ранен и сейчас в больнице.

* * *

Воевал Володя по-особенному. Лихой, очень ловкий, но осторожный. Все делал азартно, при этом боялся подставить или подвести своих боевых братьев — настоящих, точно таких же, какие были у благоверного великого князя Димитрия Донского. Два патча были прикреплены к его бронежилету на груди: образ Спаса Нерукотворного и лик Димитрия Донского. Перед заданием он всегда закрывал глаза, что-то тихо произносил, крестился, поворачивался к парням, улыбался и уходил в бой.

Главное, что сформировала в нем улица, это желание жить, подвижность и отсутствие лени. Любая свободная минута у него проходила с пользой: пока все отдыхали, отрабатывал местность. Он легко и естественно налаживал контакты с местными жителями, свободно находил с ними общий язык. Люди передавали Володе много разной информации. Он аккуратно фиксировал ее в блокноте. У него всегда был наготове остро заточенный красный карандаш — для выделения наиболее существенного, срочного и важного. Потом, по возвращении в расположение, Володя уединялся и анализировал все собранное — личные наблюдения, данные от контактов, собственные выводы. Затем составлял рапорт, все в нем было кратко и по делу.

За то, что он добывал важные сведения, его ценили и неоднократно награждали. Почти всегда такая работа была связана с риском для жизни, но он делал ее легко, без надрыва, с улыбкой. Было видно, что в военной профессии он нашел себя и был искренне счастлив. При этом местные на него никогда не жаловались — всегда учтив, искал, кому и чем помочь, сразу понимал, в чем нуждается тот или иной человек. Вот, например, Володя дважды отпрашивался в краткосрочный отпуск, и оказалось, что ездил-то он купить лекарства для старичков из соседних хуторов!

* * *