Мы просто снимся бешеной собаке...

      Влияние обосовцев усилилось настолько, что нас уже называли «ночными королями Санкт-Петербурга». Это и стало концом для Объединенных Бригад. Муниципалы, увидев такой расцвет анархии в крупнейших поселениях БОГов, спустили на нас всех собак. В какой-то момент оборвались связи со всеми филиалами. И в Питере нас тоже взяли в тиски. В ходе последней стычки с легавыми, в которой они без зазрения совести применили напалм, погибли почти все наши бойцы. А я с Вантузом и горсткой ближайших друзей успела уйти на захваченном гипербабоне. Мы затаились в питерских подвальных катакомбах. Мы не представляли что делать, как связаться с филиалами... Оставалась надежда, что хотя бы в Москве кто-то выжил. Надо было прорываться туда… Но как?! Никто не знал... И тут в наши сети угодил гипелет Эрмитажника и компании. О большем чуде нельзя было и мечтать! Мы договорились, что они доставят меня в Москву. В обмен на освобождение. И под угрозой аннигиляции товарища Бюргера… А что делать? Мы все-таки бандиты… И методы убеждения у нас бандитские. Как говорится: чем дальше в лес - тем круче мухоморы.

      Вроде все было на мази, но случилось непредвиденное… На рассвете перед самым отлетом нас обложили муниципалы. Один из подчиненных Смайла, полицейского кореша Эрмитажника, раскололся по пьяни о томительно прекрасной небесно-голубой девчонке. Смайла тут же взяли в оборот, но стойкий пацан умер под пытками, так и не сдав своего дружбана. Муниципалы вскрыли инфрафон Смайла и пропасли частоту Эрмитажника, а заодно и нашу. Так они вычислили последнее убежище питерского ОБОСа. Все это мы узнали, подключившись к их служебным каналам связи. Но было поздно, капкан захлопнулся, и тут же последовал штурм. Каждый ствол был на счету, поэтому Бюргера освободили и дали ему в руки плазмомет. Заспанный гигант козырнул, передернул затвор и остался вместе с Вантузом и остальными прикрывать наш с Эрмом и Тенью отлет. Белоснежный челнок поднялся в небо, я оглянулась в последний раз… И увидела гигантскую волну напалма, которая изливалась с гипербабонов на головы наших друзей и братьев! Не думаю, что кто-то выжил после такого шухера. Надеюсь, что ребята умерли быстро. Осталась Валентинка… Одна.

      Но это были еще не все неприятности, свалившиеся на наши головы в неприветливое и хмурое питерское утро. Тень, которую Эрмитажник почему-то называл Смертью, получила серьезное ранение. Какая-то балка в подвале рухнула рядом с ней и обрезок стальной арматуры вскрыл ее живот, как консервную банку со всеми вытекающими оттуда последствиями… И вываливающимися, как не печально, тоже. Мы положили истекающую кровью инопланетянку в гиперлет. Взлетели...

      Я направила челнок в сторону Петергофа. Стараясь вести его плавно, без резких толчков. Иногда оборачивалась, чтобы узнать, как дела у милой девочки лежащей на заднем сидении… Эрмитажник держал на коленях голову умирающей Тени. Или… Смерти? Девушка пыталась ему что-то сказать. Но у нее получалось только два слова: «Не надо…» А дальше... Только хрип. И потоки крови цвета неба хлещут изо рта… Эрмитажник гладил золотистые пряди ее волос и плакал. Слезы капали на голубую кожу, стекали вниз и смешивались с голубой кровью. Тонкие пальцы инопланетянки в последний раз сжали запястье БОГа… И глаза ее закрылись… Навсегда!

       А в следующую секунду  в наш гиперлет врезалась плазменная ракета, пущенная откуда-то с земли. Раздался взрыв. Гиперлет загорелся, потерял управление и стремительно понесся вниз. Я поняла: Это Конец! Повернулась к Эрмитажнику, чтобы сказать последнее: «Прощай!» Он протянул мне руку. Но внезапно засветился зеленым светом, стал почти прозрачным. И вдруг… Исчез! Я лечу в горящем гиперлете с мертвой инопланетянкой на борту навстречу дворцам, каналам и мостам древнего города и думаю о том, что вся моя жизнь - это просто сон. Который снится… Бешеной… Собаке.  

31.