Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ)

строил романтические планы на будущее... Постоянные встречи - свидания

с Олей, лекции и семинары в институте, комсомольская работа на

факультете - все это требовало так много времени, что невольно отдаляло

меня от родителей и братьев.

О своих чувствах к бывшей восьмикласснице никому не говорил..

Когда - то я, ученик десятого класса, влюбился в девочку - подростка с

загадочно сияющими глазами... Но скоро понял (вернее, почувствовал), что

не влюбился, а серьезно полюбил...Хотел видеть Олю - Олюль каждый

день, каждую минуту.. Только так.... Казалось странным, что когда -то мог

жить, не видя ее, не слушая ее тихого голоса… Наверное, мои постоянные

встречи с ней мешали ее учебе в школе, но что я мог поделать с собой ? .

... ..

... Студенческая жизнь казалась мне легкой, веселой и интересной.. Я

быстро вошел в этот шумный мир, познакомился со многими ребятами - и

не только с филологами... Учился, можно сказать, “образцово”. На старших

курсах получал именную стипендию. Сказывалась хорошая школьная

подготовка...Трудно было с такими “дисциплинами”, как история партии,

политэкономия и философия, с некоторыми “первоисточниками”(Маркс,

Энгельс, Ленин, Сталин). Так, отдельные главы “Капитала “, которые

нужно было обязательно прочитать, не сразу понимал... Вы пробовали

236

серьезно познакомиться с этим большим трудом Маркса?.. Но

“идеологические предметы” следовало знать хорошо..

С большим интересом занимался в студенческом научном обществе

(СНО) как его руководитель и как член литературного кружка. Доклад о

русских героических былинах, с которым я, студент первого курса,

выступил на конференции, вызвал шумную, несколько скандальную и

непонятную ( мне) оценку. Но не среди студентов факультета или членов

кафедры литературы, а среди историков, неожиданно обвинивших меня в

“низкопоклонстве перед буржуазным миром и его наукой” (я привел в

докладе несколько слов немецкого военного писателя и теоретика К.

Клаузевица, которые можно было найти в одной из статей Ленина)... Шел

1949-й год, в стране велась “активная борьба против загнивающего Запада”

и против “низкопоклонства перед его культурой”. На страницах многих

газет, в творческих и научных коллективах разоблачали “безродных

космополитов”, среди которых нашли и меня как автора интересного но

спорного доклада. Преподаватели - историки (не хочу называть их имена)

подняли “принципиальный” шум, и пришлось мне, студенту -

первокурснику, давать объяснение в кабинете заместителя директора

института К. А Утехиной. Мой руководитель - консультант Е. З.

Литовченко (Ефзах - для студентов) имел неприятности по “служебной

линии”

На меня, получившего “ широкую известность” в институте, обратил

внимание

доцент

Николай

Гаврилович

Евстратов,

серьезный

литературовед и краевед, опытный, прекрасный преподаватель, скромный

человек. Под его руководством я стал заниматься изучением русской

литературы 19- го века.. Меня заинтересовало творчество писателей

первой половины столетия. Причем особое внимание вызывали вопросы

взаимоотношения романтизма и реализма в произведениях не только

известных, но и забытых прозаиков.. Именно тогда я стал постоянно

знакомиться не только с художественными произведениями, но и

научными исследованиями, незаметно приобщаясь к основным проблемам

современного литературоведения.. Может, еще не думая о своем будущем,

я стал готовить себя к научной работе..

18

.

1952-й год для нашей семьи оказался психологически сложным и

трудным. Как, впрочем, и многие другие. Я не помню каких - либо легких

лет в нашем доме

И этот год стал особым для взрослых детей. И малопонятным - для

родителей..

237

Произошли “итоговые” (так можно сказать) события в жизни каждого

из братьев. Постоянно живя рядом, они не особенно часто и откровенно

разговаривали друг с другом: для серьезных бесед никогда не хватало

времени. Все куда - то торопились. Наверное, на очередное занятие,

собрание - заседание или на свидание? Домой часто возвращались поздним

вечером или ночью. Наша жизнь посторонним людям могла казаться

несколько странной: большая семья - и “никого днем с огнем не сышешь”,

- как говорила мама… Она а была постоянно дома.. Как всегда, жила

заботами о муже и детях.. Выступала против “семейного земледелия” -

бахчи, о которой любил говорить отец: не хотела видеть мужа. (“..уже не

молодой, пора отдохнуть..”) и детей “вечно копающимися в земле”. Но

отец и в тот год все - таки нашел “для себя”, т. е. для семьи небольшой

участок, на котором выращивал картофель. Мама не стала возражать:

“Картошка нужна всегда. Да и ухаживать за ней легче, чем за дынями и

арбузами... А если кому - то захочется попробовать, то возьмем на

базаре...Не разоримся...”

Мама тяжело переживала отъезд дочери в “чужой” дом, хотя