Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ)

страхи, но она никогда не называла место, куда уходила на всю ночь, и

людей, с которым встречалась там.. Лишь просила “домашних” не

беспокоиться и обещала придти “вовремя”, рано утром.. Отец относился к

“ночному путешествию” мамы сдержанно: он не запрещал ей участвовать

во “всенощной”(знал, что бесполезно), но сам никогда не ходил в

известный ему дом: “... Дел что ли не хватает, чтобы попусту тратить

время?..” . Мама возвращалась домой с первыми лучами солнца, усталая,

задумчивая, но и радостно просветленная. Как будто служба придавала ей

новые силы, которые будут поддерживать маму всю праздничную

неделю...

Ее внутренняя умиротворенность действовала положительным

образом и на ближних: в них как будто пробуждалось бодрое, светлое,

веселое чувство....

Сразу после возвращения домой мама начинала готовить

торжественный стол, за которым обязательно собиралась вся семья.. Никто

не уходил из дома в то утро, все должны быть вместе - такова просьба (или

требование?) мамы.. Объяснение зятя (дневная смена ) и просьбы ребят

(кружок, соревнования) не принимались во внимание. Свое желание мама

объясняла просто: “Мы и так не часто собираемся за праздничным

столом...И никто не знает, когда сядем вместе в другой раз...Жизнь кругом

непонятная...” Отец же сказал мальчишкам коротко, но твердо: “Садитесь

все за стол...Здесь нет пионеров, здесь - только наши дети. И нечего вас

уговаривать...” Родители хотели видеть свою семью в Христов день как

никогда единой и дружной..

За праздничным столом не говорили о будничных заботах и

повседневных делах...На короткое время забывались работа и учеба: они,

казалось, остались где -то далеко - далеко. Для родителей существовал

лишь нынешний Светлый день - Великий праздник, приносящий им

сердечную радость и душевное спокойствие. Сыновья воспринимали

Пасху лишь как солнечный, тихий и красивый день. И на короткое время

забывали, что двое из них - советские школьники, которые обязаны

бороться с “религиозными предрассудками старшего поколения”...

Впрочем, школу и пионерскую дружину забывали не только мы.

Ранним утром раздавался первый робкий стук в окно или в калитку:

нарядно одетые девчонки и мальчишки с соседних улиц (русские, татары,

казахи) собирали “праздничную дань” Их радостно встречала мама.

Выслушивала традиционное: “Христос воскрес!..” , отвечала: “...Воистину

воскрес!..” - и одаривала детей свежим печеньем, крашеными яйцами и

145

сладкими карамельками. Подарки для будущих “маленьких гостей” она

готовила заранее и хранила в укромном месте...

Обязательно “с небольшим запасом”, так как заранее нельзя было

“угадать”, сколько детей постучится в калитку: “Никого нельзя обижать,

пусть лучше останется, чем кому -то не дать...”. Нас же мама заранее

предупреждала: ”Не трогайте, это не для вас.. Вам хватит своего.. Пусть

порадуются и другие дети...” Она никогда не называла маленьких своих

гостей “чужими”, но только - “другими”... Главное же для нее

заключалось в слове “дети”, которых “грех обижать...”

5

Гости появились в нашем доме поле полудня... Родственники и

приятели, хорошо знающие друг друга, нередко оказывавшие помощь в

трудных делах... Братья отца и мамы с женами... Бывшая невестка Лиза

старалась “забежать” в наш дом и поздравить маму в другой день, когда

отца не было дома: помнила, что он не простил ей второго замужества,

после смерти Поликарпа...

Мужчины с полчаса оставались во дворе: знали, что женщины

обязательно будут обсуждать городские и домашние новости и им не

следует мешать...Вели неторопливые разговоры о тяжелых зимних делах и

летних планах, спрашивали, кто куда намерен поехать (имелись в виду

сенокос и бахча), делились своими наблюдениями над разлившимися

Уралом и Чаганом, говорили о трудностях, с которыми опять столкнулись

уральцы, живущие на восточной окраине города. Шурин Григорий с

тревогой в голосе говорил, что Красный яр “опять здорово рвало”, что

вода “ вот - вот подойдет к дому” и, наверное, “все - таки придется скоро

переезжать”.. Отец, выслушав знакомые жалобы, успокаивающе сказал:

”Не стоит беспокоиться... На твой век крепкого яра, может, хватит.. А

там?.. Что говорить?.. Как будет, - пусть так и будет... Одному Богу

известно, как ... ” Немолодой зять Андрей (почти ровесник нашего отца),

также живущий рядом с Уралом, не беспокоился ни о доме, ни о хозяйстве:

он был уверен, что буйная река в ближайшие 10 - 15 дет до него не

доберется: “Так что ничего делать не стану...”

Мальчишки, слушая “ взрослые” разговоры, удивлялись: “Как можно

постоянно говорить об одном и том же...” И лишь позже поняли, что

мужчины делились друг с другом самым главным для них и для семьи, -