«Мы с тобой из разных миров...» (СИ)

Невольным свидетелем произошедшего стал поглощённый битвой Стоик - мужчина заметил по левую сторону от себя слишком активное движение, а потому и внимание воина оно привлекло особое. Викинг повернул голову, и глазам его предстало то, что меньше всего ему хотелось видеть, то, от чего разгорячённая кровь моментально застыла в жилах: Иккинг, его единственный сын, еле как успевая уворачиваться от клыков и когтей, убегал от исполинских размеров Ужасного Чудовища, ловко перебиравшего своими огромными крыльями.

Не раздумывая, Стоик бросился к ним. Обезумевшая рептилия загнала напуганного до смерти сына вождя в ловушку между собой и невысокой стеной, перелезть через которую для мальчишки не представлялось возможным. Юнец вжался в стену, а дракон приготовился к атаке.

На счастье Стоика, рядом с ними оказался один из викингов, который сумел отвлечь внимание Чудовища от Иккинга. Воин быстро оказался возле ящера и замахнулся секирой, намереваясь нанести смертельный удар. Однако, сделав подсечку длинным хвостом, рептилия сбила воина с ног, а после со всей своей драконьей силой опустила огромную когтистую лапу на его грудь, с треском проломившуюся под натиском ящера. Дракон, учуяв, что жертва более не сопротивляется, обнюхал перекошенное тело воина, а после отбросил его в сторону, будто бы то была редкостная мерзость.

И в тот же момент возле рептилии оказался Стоик, в прыжке успевший нанести удар молотом по морде Ужасного Чудовища. Но это лишь ещё больше раззадорило дракона — он загорелся ярким пламенем и бросился в атаку. Лишь вовремя сделанный кувырок в сторону спас мужчину от неминуемой гибели - лапа рептилии зачерпнула землю рядом с ним. Викинг быстро подобрал секиру убитого воина, которая лежала рядом с ним, и, ни секунды не раздумывая, метнул её в голову дракона. Оружие не подвело. Ящер тут же загасил пламя и с грохотом упал на землю, не издавая больше ни звука.

Стоик, тяжело дышавший после непростой битвы и от переполняющих его эмоций, бросил взгляд на павшего воина, ценой своей жизни пытавшегося защитить его сына.

— Да приветят тебя Валькирии, — после он повернулся к стене, возле которой сидел Иккинг, обнимающий себя за колени. Юнец поднял на отца свои огромные, полные страха глаза.

Стоик был безмерно рад, что с ним ничего не произошло, но в то же время невероятно зол, ведь из-за его глупости погиб отец чьего-то семейства. Мужчина быстрым шагом подошёл к мальчишке, взял его за шкирку и хорошенько встряхнул.

— Какого Локи ты здесь забыл? Я же тебе говорил, чтобы ты во время драконьих налётов и носа своего на улицу не показывал. Когда ты начнёшь меня слушать и слышать? - всю кипевшую злость викинг вымещал на сыне, что стоял перед ним, виновато опустив голову. — Посмотри, что из-за тебя произошло, — Стоик указал на мёртвого воина. — Что я должен буду сказать его семье? Только ты ступишь за порог — жди беды. Ты не сын, а наказание!

Викинг со злостью отпустил ворот рубахи, в которую был одет Иккинг, и повернул голову в сторону, чтобы оглядеть деревню беглым взглядом и оценить ситуацию — драконы спешили покинуть Олух, не забывая прихватить с собой добрую часть запасов. Вскоре мужчина заметил Плеваку, который нёсся к нему со всех ног. Точнее, ноги. Когда кузнец оказался рядом с вождём, он увидел лежащего на земле викинга и горько вздохнул.

— Эх. Дюже знатный был вояка, — с этими словами он снял шлем и прижал его к себе. Затем повернул голову к Иккингу и вопросительно уставился сначала на мальчишку, а затем на Стоика. — А он какого Мьёльнира тут забыл?

— Уведи его отсюда, пока ещё каких делов не натворил. Мне тут... разгребать, — вместо ответа на вопрос, мужчина оправил меховую накидку и направился оценивать ущерб, нанесённый деревне сегодняшним драконьим налётом.

Стоик вернулся домой лишь спустя несколько часов, показавшихся ему целой вечностью, и, что весьма удивило его, он вернулся в целый дом. А ведь жилище Хэддоков - одна из самых заметных построек на всём Олухе, а значит, хорошая цель для драконьих залпов.

С того момента, как Стоик покинул жилище, ничего не изменилось: все вещи лежали на своих местах, посреди комнаты горел небольшой очаг, а тишину в помещении нарушало лишь потрескивание тлеющих дров да гуляющие редкие сквозняки, гонявшие по полу иссохшиеся травинки.

Мужчина тяжело сел на лавку — сил у него не осталось ни на что. Обречённо вздохнув, он перевёл взгляд на лестницу, что вела в комнату его единственного сына.

«И какое лихо его понесло сегодня на поле боя? Бестолковый. Весь в мать — ей тоже вечно на месте не сиделось».

Поразмыслив пару мгновений, мужчина снял с головы внезапно отяжелевший шлем, тяжело поднялся с лавки и, дабы удостовериться, что с отпрыском, пусть и непутёвым, всё в порядке, направился к нему в покои.

Отворив дверь, викинг тихо, насколько это позволяла его комплекция, перешагнул порог просторной комнаты. На большой деревянной кровати лежал его сын, укутанный с головой в волчьи шкуры.