Мы сделаны из слов

– Поехали к нам. Пожалуйста. Чаю попьём. Да-ан! Ну, поехали, – она уговаривала и тянула-тянула, не очень сильно, но упрямо. Ещё и смотрела, прямо в глаза, так, что Дана перестала упираться и послушно шагнула следом, к краю тротуара, на подножку автобуса, вглубь салона. А Люба всё говорила: – Ты не волнуйся. Никого дома нет. Мы одни живём. Без родителей. Так что никто ничего не скажет.

Одни? Без родителей?

Дана пыталась осознать услышанное и не отвечала, но Люба и не ждала, тарахтела дальше, выдвигая предположения, выдавая секреты.

– Или ты из-за Илюхи? – уточнила, кивнув с пониманием, и не ожидая подтверждения, тут же заверила: – Ну его тоже нет. Наверняка. Если и вернётся, то поздно. А, может, и вообще… – опять она остановилась на середине фразы, как много раз делала раньше, торопливо перескочила на другую тему. – А даже когда дома, он или отсыпается, или сидит носом в свой ноут.

Наконец-то Дана смогла что-то произнести, нейтральное.

– Играет?

– Ха! – воскликнула Люба. – Если бы. Диплом пишет. И ещё… – она сосредоточенно поморщилась, – какой-то проект делает. За него заплатить должны. А если всё сложится, могут и ещё заказать.

У неё в отличие от брата, выражения на лице менялись довольно часто, перебирая весь спектр, от показной бравады и легкомысленной безмятежности до затаённой грусти и нескрываемого раздражения. И хранить секреты она, похоже, не слишком любила и не видела ничего зазорного во многом, о чём Илья предпочитал молчать. И Дана решилась, поинтересовалась осторожно:

– А ваши родители? Что с ними?

Люба невозмутимо дёрнула плечом.

– Да ничего. Просто они сами по себе, и мы сами по себе. Хотя вот про папочку я вообще не в курсе: где он, что делает. Может, и помер.

То есть, получалось, они не просто живут отдельно от родителей, они вообще отдельно. И если им с Верой мама с папой стабильно переводят деньги на карту, Илья с сестрёнкой выкручиваются сами. Точнее, один Илья. Хотя… Люба тоже одна. С подругами разругалась, мамы рядом нет, а брат всё время где-то, с кем-то, не с ней. Она не в обиде, по-другому им не прожить, но потому и вцепилась в Дану, не желает отпускать. И та всё прекрасно понимает, но всё-таки – идти к ним…

В квартире было обычно – а что Дана ожидала? – как в тысячах других квартир, как у них с Верой. В меру прибрано, в меру чисто, вполне уютно, обстановка стандартная. Только у них «трёшка», а тут «однушка» с довольно просторной кухней. А на кухне – диван, на столе – ноутбук. Люба переложила его, а на стол вывалила покупки.

Пока пили чай, по-прежнему болтали, и темы находились удивительно легко, будто копились-копились очень долго, и теперь Люба отрывалась, выговаривалась за все предыдущие дни одиночества и вынужденного молчания. А когда входная дверь хлопнула, точно так же, как хлопают тысячи других дверей, Дана, упустив из внимания, что находится не дома, привычно подумала: это Рита, или Вера. И только через несколько секунд до неё дошло, что нет, не они, даже близко не они, и вариант может быть только один.

– Я… – Илья обрисовался в проёме, увидел Дану и застыл. Потом привалился плечом к косяку, хмыкнул. – Даже так?

Она торопливо проглотила остатки недожёванного печенья, но сказать ничего не смогла – в горле стало чересчур сухо и шершаво, – неосознанно потянулась за чашкой с чаем. Илья смотрел, не отрываясь, причём так, словно Дана тайком пробралась в его квартиру, исключительно для того, чтобы сделать какую-то гадость, словно она была самым неприятным человеком на свете.

Люба слегка насупилась, тоже хмыкнула.

– Ну, я думала, ты не придёшь. Или гораздо позже. Как обычно.

Илья перевёл взгляд на неё, отрезал жёстко:

– Если не вовремя, могу уйти.

Дана так и не дотянулась до чашки.

– Лучше я пойду.

– Да что ты? Неужели?

Она поднялась со стула, направилась к выходу, решительно и торопливо. Илья даже посторонится не успел, и Дана врезалась в него плечом, но оставила это без внимания. Он, кстати, тоже.

– А ты разве не проводишь? – долетело с кухни.

– Нет, – прозвучало в ответ равнодушно-твёрдое. – Не я же её приглашал. Но могу выдать деньги на такси. – Илья развернулся в сторону прихожей. – Если никого не смутит, откуда они. Как раз только что получил.

– Илюш! Хватит уже! – опять возмутилась Люба. – Чего ты бесишься?

– Я? Бешусь? Нет. Просто не хочу дома чувствовать себя лишним.

Дана засунула ноги в сапоги, сдёрнула куртку с вешалки, оглянулась.

– Конечно же, это меня тут быть не должно. Без вариантов. Извини, что помешала.

Слова прозвучало немного неестественно и хрипло – в горле стоял тугой комок, а сглотнуть его никак не получалось. Да и плевать. Она переступила через порог, хлопнула дверью, мысленно продолжая разговор: «Не надо, не чувствуй себя лишним. Вообще ничего не чувствуй». И она тоже, тоже постарается больше не чувствовать ничего.

19

Люба по-прежнему сидела за столом, вцепившись в чайную чашку, показательно пыхтела, но молчала. Зато сверлила возмущённым взглядом. Рассчитывала, что он почувствует себя виноватым и раскается?

Непременно.

– Зачем ты привела сюда её?