Мы спасём тебя, Мугивара! (СИ)

— Явно невнимательно читал. Ты знаешь, что будет через десять дней?

— Я не могу видеть будущее. Но если это «что» произойдёт, то будет повышение, а если нет — лишняя бумажная работа.

— Под этим «что» ты подразумеваешь казнь Мугивары, да?

— Молодец, догадался. Можешь поднять тост за свою смекалку и ум.

— Коичи-кун…только не говори, что ты…

— Что?

— Ты…не рад?

— А чему радоваться? Вы не хуже меня знаете Мугивару и его накам. Его казнь не может быть счастливым событием.

— Коичи-кун! Ты сумасшедший?! Да, мы помним мугивар и…какие они. Но Мугивара пират из «Худшего поколения», наш заклятый враг! Не забыл?! Наш долг уничтожать подобных ему!

— Да! — поддакивал весь отряд G-5.

— Мы грозные и суровые дозорные обязаны уничтожить всех их до единого!

— Дело говоришь!

— Слава Дозору! Смерть пиратам! — не переставал голосить мужчина, пытаясь вразумить Коичи.

— Да! Верно! — закричали дозорные, стараясь скрыть настоящие чувства. — Смерть пиратам! Дозору слава! Смерть пиратам! Дозору слава! Смерть…

— Да заткнитесь вы! — рявкнул Коичи, став похожим на разъяренного Смокера. — Хватит орать! Уничтожать подобных Мугиваре? Таких людей просто нет на Гранд Лайн. Да, наша работа — отлавливать пиратов. Не смейте смешивать Мугивару с остальным сбродом!

— Н-Но… — тут же растерялись солдаты.

— Долг — это прекрасно. Но никто не запрещал уважать человека, который сделал много хорошего. Я искренне считаю, что Мугивара именно такой человек. Не думайте, мне не плевать на свою работу. Как дозорный G-5, я до конца жизни предан Морскому Дозору. Я исполню свой долг, чего бы мне этого не стоило. Во имя правосудия, если хотите. Но Мугивара Луффи для меня является таким же примером отваги и справедливости, как и наши адмиралы. Тем более, что за нами всеми должок перед ним. Этот пацан спас наши задницы и жизни маленьких детей, которых видел впервые. Поэтому я из уважения к нему не стану делать вид, что очень рад его скорой казни. Ненавижу строить из себя хрен пойми что. Мужчина я или нет?! Как хотите, а я — пас. Надеюсь, мне не придётся собственноручно отрубать ему голову.

Коичи злобно отряхнул собственный плащ, направляясь в общую каюту. Хотелось уронить голову на подушку, чтобы как-то унять тот вспыхнувший гнев. Дойдя до своего спального места, точнее гамака, мужчина тяжело опустился на него всем телом, не снимая одежды. Прохладная ткань немного успокаивала. Коичи глубоко вздохнул. Ему было всё-равно на свой срыв. Он был уверен в собственной правоте. Мужчина волновался по поводу Мугивары. Почему-то дозорного не покидало ощущение, что он встретится с ним гораздо раньше, чем наступит час казни. Может его поставят охранять пирата до приезда в Дьявольское Огниво? Было бы неплохо.

Остальные дозорные, оставшиеся на палубе, тихо склонили головы. По щекам бесстрашных и грозных мужчин катились крупные слёзы. Как и на Панк Хазард они плакали в три ручья, на этот раз не скрывая подлинных чувств. Их мучила совесть за своё поведение. Они ведь не только дозорные, но ещё и люди со своими слабостями и недостатками.

— У-у-у, Мугива-а-ара, — рыдали мужчины. — Га-а-д, почему тебя-я пойма-а-али-и-и?..

Капитан Ташиги смотрела на всё это снисходительно. Она понимала, почему им так грустно и печально. Мугивара имел эту странную способность притягивать к себе людей. Даже такие ребята, как G-5, не могли противостоять этой ужасающей силе. Вон как переживают.

Сама девушка не знала, что именно она испытывала по поводу казни. С одной стороны, Мугивару было жаль. Он оказался хорошим человеком, который помогал многим людям. С другой, он был пиратом, преступником, угрозой по понятиям Мирового Правительства. А значит его казнь должна стать глотком свежего воздуха. Ташиги всё это прекрасно понимала. В конце концов на этом строилась вся её жизнь дозорного.

Девушка взглянула на закрытую дверь каюты вице-адмирала. Когда поступил приказ от начальства, Смокер ушёл к себе, сжимая утреннюю газету. Ташиги немного волновалась за него. Она не сомневалась в его чувстве долга. Он сделает свою работу, как полагается. Но какой-то червячок сомнений продолжал грызть девушку изнутри. И это ей категорически не нравилось.