Мы - сводные

— А ты? — шмыгаю я носом.

— Когда это я рыдал?

— Когда крушил дома библиотеку. Мне кажется это мужская форма рыданий.

Закатывая глаза, запихивая меня в туалет.

— Поторопись.

Всё не могу привыкнуть к местной роскоши. Зеркала от потолка до пола с золотым рисунком. Сверкающая белизна и прозрачные раковины с неоном и морскими ракушками. Окна приоткрыты, и пахнет озоном. С моей старенькой школой не сравнить. Туалеты там были туалетами, а не "cabinet de toilette".

Быстренько умываюсь ледяной водой. Почти ничего не заметно.

Пролистывая на телефоне пару неотвеченых от мамы, выхожу из туалета, пялясь в телефон. Перезвонить или нет?

Втыкаюсь в плечо Семёну, вдыхаю запах его парфюма. Или может это гель для душа, не знаю. Но голову кружит…

Покачнувшись, машинально придерживает меня. Ловлю себя на том, что хочется закрыть глаза и зависнуть немного в этом запахе, опираясь на подставленное крепкое предплечье. Встречаемся взглядами. И… неожиданно оба теряемся, отворачиваем лица друг от друга, продолжая стоять соприкасаясь.

Вдруг неожиданно выворачивают из-за угла Тина с Марикой.

В отличие от меня после спортзала, обе — на каблучках и все вылизанные, как после салона. Возможно и не "как". Они через день тусуются в этом салоне.

Мне хочется вернуться в туалет, и спрятаться там от их неприятного внимания. Но, блин… нет! Не буду я ни от кого прятаться.

— Я пойду, ладно? — бормочу я Сэму.

Быстро сворачиваю в обратную от них сторону. Но он опять перехватывает за локоть.

— Топографический кретинизм, Устинова? Нам в другую сторону.

Разворачивает меня навстречу девушкам.

Ай!…

Пряча досаду и задрав подбородок, иду с ним рядом под их недовольными и высокомерными переглядками.

— Тин, опаздываю, — взмахивает ладонью Сэм, тормозя ее попытку остановиться напротив нас и что-то сказать. Претенциозно распахнутые розовые губы так и замирают.

— Ой, как интересно!… - ядовитое замечание Марики нам в спину.

Я ускоряю шаг, мне жжёт между лопатками от их взглядов.

Токсичные какие…

За следующим поворотом танцевальный зал.

— Я куртку в туалете оставила! — врастаю я в пол.

Решетов с громким стоном вздыхает, демонстрируя всем видом, что я "достала уже"!

Торопясь возвращаюсь за курткой.

Открываю дверь в туалет, там женские голоса. И по сдавливающему неприятному ощущению внутри, я уже знаю кто это. Заметив меня замолкают на полуслове. Речь шла обо мне?

Марика красит блеском губы, наклонившись ближе к зеркалу.

Тина, скрестив на груди руки, прищурившись следит за мной.

Прохожу между ними к окну, забираю куртку. Когда иду обратно, Марика неожиданно выставляет ногу назад. Запинаюсь, и едва удержавшись на ногах хватаюсь за косяк. Шокированно разворачиваюсь.

— Осторожнее будь… — кривятся губы Марики в ядовитой улыбке. — Упадёшь… лицо разобьешь… а Решетов любит хорошеньких.

— Чего встала? — оскаливается Тина. — Иди куда шла.

Переваривая, молча выхожу из туалета.

— Овца… — доносится оттуда вслед.

Как на такое реагировать я не знаю. Опускаться до ответных оскорблений — не хочу. Но и уйти просто так, спуская им это с рук тоже не получается. Кровь пульсирует, оглушающе грохоча в ушах. Вспоминаю Ритины слова про страх боли. Это касается не только физической. Но и вот такого морального давления. Надо как-то дать сдачи.

Медленно разворачиваюсь, открываю дверь обратно. Губы мои немеют, адреналин опьяняет. "Игнорируй страх!".

Они обе с удивлением разворачиваются на меня. По очереди слепо смотрю им в глаза.

— Решила предупредить, что пол здесь действительно скользкий и лицо могу разбить не только я. А вам будет обиднее, чем мне.

— Почему это? — взлетают брови Марики.

— Ну… ничего же кроме лица у вас нет.

Разворачиваюсь, и на подгибающихся ногах иду в танцевальный зал. Как-то так…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Семён

— Решетов! — с досадой. — выпрямитесь, что Вы как боксёр?

Наш преподаватель по танцам — очень маститая барышня с кучей медалей. И работает здесь скорее по призванию, чем из нужды. Поэтому ни с кем особенно не церемонится. И то, что она ко всем на "Вы" нисколько не смягчает ее подачи.

— Я он и есть.

— Не в моем зале! — фыркает она. — Асенька — умница! Вы где-то занимаетесь?

— Раньше — да. И на соревнования ездила. А потом пришлось бросить, — вздыхает Устинова.

— Вам необходимо вернуться. У вас прекрасные данные.

— Это невозможно, — с короткой улыбкой опускает взгляд.

— Почему? Травма?

— В некотором роде.

Рефлекторно опускаю взгляд на её колени. Какая еще может быть травма, чтобы бросить танцевать?

Татьяна Борисовна следит за моим взглядом.

— А — нет… — качает головой Агния. — Всё прозаичнее. Мастер-классы, поездки, костюмы… Это всё теперь мне недоступно. Да и поступать куда-то нужно.

— Мы с Вами потом обо всем поговорим. А сейчас давайте попробуем что-нибудь сделать с господином Решетовым, чтобы он Вас не опозорил.