Мы уходим последними… Записки пиротехника

– Даже если и взорвется, – по-школьному четко и раздельно начинаю объяснять я,– почти трехметровый столб воды задержит осколки и погасит волну. Проводам ничего не будет.

– Тогда зачем тащить? Взорвать на месте – и все… Ни риску, ни мороки…

Я даже вспотел от его неумолимой логики.

– Неудобно здесь, Максим Николаевич, – выручает меня капитан. – Чуть что не так – завалим воронку, ищи его тогда под землей…

– Потом дополнительный заряд… – подхватываю я.

– Ясно, – улыбается комиссар. – Люблю научно обоснованные решения… Старшина, принес «кошку»?

– Есть!

– Давай.

Зацепили… Отошли метров на тридцать в обвалившийся блиндаж… Впятером налегли на упругую веревку… Тянули, тянули – никакого результата! Потом «кошка» – раз и соскользнула. Еще зацепили… Снова сорвалась.... Еще… Еще…

– Ну, так можно до завтрашнего утра тянуть, – недовольно сказал комиссар. – Давайте-ка, братцы, еще раз подумаем. Голова не дурна, если к делу она…

Неотступно ходивший за нами Дашлыков, видимо, решил, что пришел, наконец, и его черед вмешаться в разговоры начальства.

– Подвязать бы, – робко начал он.

– Ага, скинь портки – и прямо в воду, – разозлился Гришин. – А в воде большущий рак… Тоже мне водолаз-любитель нашелся. И так дрожишь весь!

– Да я не дрожу, – обиделся парень. – Подумаешь, две минуты в воде! В воронке она завсегда теплая, – закончил он убежденно.

– Может, попробуем? – задумчиво предложил комиссар и, почему-то с сомнением измерив меня взглядом – от новенькой фуражки до новеньких полуботинок, – вздохнул: – Кто только в эту жижу полезет…

– Я и полезу, – опять подал голос солдат.

– Во неймется человеку! – окончательно рассердился Гришин.

– И я могу… – не слишком настойчиво предложил свои услуги старшина.

– Нет, уж если нырять, то мне, – счел своим долгом заявить я.

– А чего вам-то? Я еще в это лето ни разу не купался. Хоть бы осенью разок, – озорно заявил Виктор и стал раздеваться.

Мы со старшиной и еще два солдата последовали его примеру. Шел нудный мелкий дождик. Было довольно-таки холодно…

– Так я готов! – выскочил из-за кустов рядовой Дашлыков.

– Трусы-то сыми! Тут женского персоналу нет, – сказал старшина. – Чего зря мочить?

– А рак-то! – засмеялся командир. И все засмеялись вместе с ним.

– Значит, так, Дашлыков, – начал я, – первый раз вы просто нырнете. Аккуратно пощупайте – от середины влево, где взрыватель. Потом доложите… Ясно?

– Есть! – радостно откликнулся солдат и, мигом выпрыгнув из трусов, булькнул в мутную, покрытую ряской воду.

Через минуту он вынырнул, весь облепленный тиной, и, тяжело отдуваясь, сказал:

– В голове… Рваный какой-то… Чуть руку не разодрал… Давайте веревку…

– Веревку ему! Привязывай ближе к донной части. Понял?

Дашлыков кивнул и снова исчез в грязи.

– Замерзнет малый, – сказал комиссар. – Доктор, – резко окликнул он сержанта-фельдшера, – готовь спирт…

– У меня же нет!

– Найди, говорю. Быстро!

Дашлыков нырял несколько раз. Скользкий тяжелый снаряд никак не поддавался коченеющим рукам. Наконец солдат выдавил посиневшими губами:

– Готово…

В шестнадцать часов этот, как и другие обнаруженные за день снаряды, мы взорвали неподалеку в карьере.

Вечером дождь прекратился. В палаточном городке бодро играла музыка. Редактор «боевого листка», гримасничая от творческого вдохновения, усердно выводил цветными карандашами на подмокшей бумаге: «Товарищи воины! Берите пример с комсомольцев, с рядового Дашлыкова и с рядового Мамедова! Они сегодня отличились!» Старшина шумно отчитывал кого-то за небережливое отношение к резиновым сапогам. В ленинской комнате несколько энтузиастов читали, до конца используя поблекший свет уходящего дня. Звонко шлепал мяч. Трещали и шипели под огромным закопченным котлом дрова. Где-то громко спорили, Где-то вели солидный неторопливый разговор о сегодняшних достижениях в области автомобилестроения…

Я побеседовал с солдатами о некоторых особенностях устройства немецких снарядов и взрывателей. Меня сменил приглашенный замполитом агроном, рассказавший о перспективах развития совхозного хозяйства. Потом офицеры пошли в штабную палатку, и командир ознакомил меня с выполнением плана по очистке и разминированию местности.

Заглянул на огонек председатель сельсовета. Я вспомнил, что мне поручено поинтересоваться взаимоотношениями отряда с местными органами власти.

– А ничего у нас нет, никаких таких взаимоотношений, – сказал председатель, – хорошо работают товарищи. У нас к товарищам претензий нет. И во всех бригадах у них хорошие товарищи. Помогают нам. Спасибо. Уже вот много землицы нам освободили. Убраться помогли, автотранспорт дают… Мы ими довольные. Вот и бабонек наших, которые вдовые и безмужние, выручают…

Все рассмеялись.

Перед отъездом я пошел с командиром проверять хранение и охрану взрывчатых веществ. Возвращаясь, мы услышали через тонкий брезент палатки, как комиссар отчитывал Виктора:

– …Подробнее это ты на партсобрании расскажешь. Не забудь, кстати, поделиться там, что тебе говорил этот приезжий «профессор». Про триста шариков и про то, как она рвется… Понял? Для острастки любителям «непроторенных» дорог…

* * *